Потом из черноты вынырнула Гроза, её клыки были красны от крови.

– Чепуха! Собака-Земля тут ни при чём! Ты врёшь, уверяя всех, будто беседуешь со Всесобаками. Ты никакая не пророчица, а просто кровожадная тварь, свихнувшаяся от собственной злобы! – Гроза, как Косматая, вскинулась на задние лапы, её глаза горели яростным огнём. – Это я – истинная дочь Собаки-Земли и Собаки-Реки! Собака-Земля устала от кровопролитий! Она сыты по горло – мы все сыты по горло!

С этими словами Гроза стремительно обрушила вниз обе передние лапы. Сухой треск ломаемого льда утонул в истошном лае и вое собравшихся на берегу собак.

Лёд треснул, разбился на множество осколков, как прозрачный камень в домах Длиннолапых, и обе свирепые собаки с громким плеском рухнули в холодную воду.

Счастливчик и Белла бросились к образовавшейся полынье. Внизу, в чёрной воде, барахтались два тела. Счастливчик застонал, ему показалось, будто его голова сейчас расколется от боли. Одно тёмное тело стремительно опускалось на глубину, оставляя за собой дымный алый след крови. Вторая собака быстро поднималась на поверхность, но кто это был? Неужели это Сталь – её широкие плечи, её сильные лапы и безумная злоба? Счастливчик зажмурился от страха.

Гроза с шумом вынырнула на поверхность и жадно втянула в себя воздух. Не в силах устоять на лапах, Счастливчик повалился на лёд и закрыл глаза, пытаясь справиться с облегчением и счастьем.

«Жива! Она жива! Она победила!»

Он хотел броситься к Грозе, но его остановил поднявшийся на берегу душераздирающий вой. Обернувшись, Счастливчик увидел, что Кинжал, как перепуганный щенок, пятится прочь от берега, топча собак, сгрудившихся у края обрыва.

– Сталь погибла! – скулил Кинжал. – Наша великая Альфа пала в бою!

Над рекой раздались изумлённые возгласы и робкие, недоверчивые голоса:

– Сталь погибла?

– Сталь мертва?

– Стали больше нет?

Кинжал первый пришёл в себя. Отряхнувшись, он спокойным голосом пролаял:

– Ко мне, Свирепые псы! Мы уходим. Здесь нам больше нечего делать.

Повернувшись спиной к берегу, он решительно зашагал прочь, а остальные Свирепые, выстроившись в цепь, молча последовали за ним. Только Пернач остался на месте. Теперь Счастливчик разглядел, что верный телохранитель Стали смертельно ранен. На его шее зияла страшная рана, кровь ручьями стекала по боку, багровой лужей расплываясь на снегу. Пернач пошатнулся, потом тяжело повалился на бок и затих, устремив остекленевший взгляд в низкое снежное небо.

Счастливчик покосился на реку. Гроза уже выбиралась на толстый слой льда, протянувшийся вдоль берега. С облегчением вздохнув, Счастливчик снова повернулся к скалам, глядя вслед уходившим Свирепым.

– А как же я? Подождите меня! – проскулил знакомый писклявый голосок.

Желчь подкатила к горлу Счастливчика, когда он увидел Нытика, выскользнувшего из-за дерева.

«Видимо, тут он и прятался во время всей битвы», – с отвращением подумал он.

Плоскомордый Нытик заковылял на своих коротеньких ножках за уходящими Свирепыми псами.

– Кинжал! Возьмите меня с собой! Не бросайте меня здесь, я вам ещё пригожусь, вот увидите!

Сквозь вихри метели Счастливчик увидел, что Кинжал чуть замедлил шаг. Бывший телохранитель Стали даже не стал оборачиваться.

– На что ты можешь сгодиться, отброс? – презрительно бросил он. – Ты для нас никто. Попробуй сделать хоть шаг, и я покажу тебе, как Свирепые псы ценят грязнокровных предателей! – С этими словами он снова зашагал быстрее, уводя своих собак к алому закатному горизонту.

Нытик застыл, пугливо озираясь по сторонам.

Лапочка шагнула к нему, скаля клыки.