С душераздирающим визгом пила ударила его по ногам, веером вышибая их из-под него. Никитос успел разглядеть, что пилу держит очень странный человек, чем-то напоминающий средневекового рыцаря в доспехах, но подробности скрыл люк, который он поспешил задраить.

– Кто со мной? – спросил он, подскочив к "аквариуму" и очень удивился, когда никто не вышел.

Даже Марина испуганно трясла кудряшками, на лицах остальных застыл ужас.

– Никто не хочет спастись? – крикнул он. – Чего вы ждете? Надо бежать!

Спастись хотели все, но всеобщий страх парализовал находившихся на дансинге. Это было единое деморализованное стадо, оно было согласно на все, чтобы его насиловали, резали и стреляли, но только не идти наружу, где царила неизвестность, где в ночи бродил безжалостный Визг, где находился капитан Заремба, компаньон САМОГО Кантерсельфа. И вообще там были палубы великого и ужасного Черного парохода. Лучше смерть! Именно это Никитос прочитал на обращенных к нему лицах.

Дорогой Прыг-скок! Марж и сама не знала, откуда взялось это обращение. Он был такой сильный, такой волевой, ничего не боялся, и она полюбила его. Она всю жизнь верила, что любить можно только таких, а не рохлей в брюках.

После расправы с Шерханом Прыг-скок повез ее к парому. Хоть тот и не действовал, пирс частенько использовали богатые буратины, катающиеся на яхтах. Им повезло и в этот раз, потому что там всегда кто-то был. На швартовке болталась шикарная четырех моторная яхта производства "Делейни". Рядом из распахнутого нутра роторного автомобиля надрывался сабвуфер, гоняя по кругу одну и туже песню, а именно "Хочу тебя" в исполнении Попы Багадура, популярного в среде богатых бездельников певца.

Двое укуренных роторных, обнаруженных на яхте, Прыг-скок погнал на пакгауз за бензином. Катал бочки почему-то только один. Когда озадаченная Марж заглянула на склад, то увидела, как Прыг-скок остервенело дерет второго на столе для разделки рыбы.

– У тебя же есть я! – возмутилась она.

Однако это не помешало ему утопить обоих: и изнасилованного, и нет, связав их вместе одной якорной цепью.

Быстроходная яхта стремительно уходила в ночное море. Волны яростно светились от миллионов планктонов, и Марж бы очень сильно удивилась, если бы ей сообщили, что в это время планктон не светится.

Прыг-скок застыл изваянием на носу яхты, и фигура у него была явно согбенная, из спины вылез незаметный до сих пор горб, и казалось, что он кланяется в раболепном поклоне.

Со всего маху яхта влетела в полосу тошнотворного сладковатого запаха, и Марж сделалось окончательно хреново. Она списала все на морскую болезнь, и опять бы сильно удивилась, когда б ей сказали, как та выглядит на самом деле.

Небо с крупными лохматыми звездами словно вкручивалось ей в мозг, а светящийся планктон, который не был на самом деле ни светящимся, ни планктоном, вообще достал, потому что яхта катилась по нему как по стальным шарикам, с гулом, с вибрацией, с дикой качкой.

Дикая боль пронзила все тело Марж. Она с изумлением наблюдала, как ее хваленые груди зашевелилась, словно живые и втянулись внутрь. Через секунду грудь ее сделалась плоская как пустыня Сахара. Внизу живота наоборот выпятился и стал очень быстро расти пенис.

Марж билась как в падучей. Лицо ее коверкалось. Прямо сквозь нежную еще девичью кожу лезли усы, борода и бакенбарды. Аккуратный вздернутый носик деформировался до огромного вислого носищи, у которого вдобавок треснула переносица. В результате чего он получился не только вислым, но и кривым.

Когда все кончилось, на палубе неподвижно лежал уродливый и тощий парниша с кривыми по-лягушачьи тонкими ногами.

– Прыг-скок, посмотри, что со мной стало! – жалобно крикнула (крикнул) Марж, но он даже не пошевелился.

Они подплывали к Черному пароходу, и над ними высоко вознеслись темные неприступные борта, из-за которых доносился приглушенный шум отдаленной перестрелки.