И Максу ничего не оставалось, как расколоться. Как оказалось, Никитос попросил его посмотреть, какая охрана на носу корабля, где стояли контейнера.

– Я все могу понять. Но почему он попросил об этом именно тебя? – шепотом возопил Сафа.

– Он тебе не верит, – буркнул Макс. – Сказал, что ты что-то замышляешь.

Правильно вообще-то сказал, согласился Сафа.

– Надо двигать, Никитос сказал, что больше десяти минут они с толстяком не провозятся.

– Ну и двигай, – пожал плечами Сафа. – Я никому ничего не должен. Я вообще драпать собрался, а ты иди, разведывай, пока не поймают.

Он демонстративно двинулся на ют. Макс побрел на бак. Не прошло и нескольких секунд, как оттуда раздался сдавленный вопль. Шухер, подумал Сафа, приникнув к палубе. К этому времени сделалось совсем темно, но из такого положения он на более светлом фоне неба разглядел две борющиеся фигуры. Вернее, одна фигура вовсю метелила другую. Опять хромого били.

Сафа хотел слинять, но ему стало интересно, кто еще тут бродит кроме них.

Матросы бы подняли тревогу, а этот молчит и метелит. Молчит и метелит. Только клочья летели от Никитосова доблестного разведчика.

Он вернулся бесшумно, как умел, и нападавший его не заметил. По рюкзаку за плечами угадывался вахтовик, видно спрятавшийся в дневное время, а теперь решившийся дать деру.

– Деньги давай, сучонок! – по блатному растягивая слова, требовал вахтовик, отвешивая оплеуху стоически молчащему хромому.

Везет на всяких уродов, вздохнул Сафа, рывком развернул вахтовика и дал ему в глаз. Он понял, что дело хреново, когда вахтовик не свалился, а только покачнулся, после чего со зверской ожесточенностью набросился на него. Сафа поднырнул под град ударов, царапая всей пятерней лицо нападавшему.

Фокус помог, но не надолго. Вахтовик схватил пятерню и попытался выломать пальцы.

Теперь настала пора охнуть Сафе. Ушлый попался вахтовик. Успевший посидеть и хорошо наученный драке без правил.

Сафе удалось вырвать руку, и он несколько раз лягнул нападавшего по ногам, остужая пыл. Тот с проклятиями отскочил, крикнул "Хрен с вами!" и припустил в сторону контейнеров, возвышающихся мрачной громадой во мраке.

Сафа кинулся за ним, но Макс подставил ему подножку. Не ожидавший подвоха с этой стороны, Сафа растянулся по всей длине.

– Ну, ты у меня сейчас получишь! – пригрозил он.

– Туда нельзя! – умоляюще прошептал Макс.

– Почему?

– Я все проанализировал и понял, что с вероятностью 90 процентов там ловушка.

Сафа в сердцах послал его, поднялся и припустил вслед за беглецом.

И в этот момент ночь пронзил тот самый вой, который они уже слышали, находясь на взаперти на дансинге, заставляя ноги прирасти к палубе.

Источник звука находился буквально в нескольких метрах, за ближайшим контейнером.

Теперь стало ясно, что это воет мощная бензопила.

Пила крутилась свободно, но до какого-то момента. Раздался истошный вопль давешнего вахтовика, и зубья сочно погрузились в нечто влажное, трепещущее.

Зубья то теряли обороты, погружаясь, то резко их увеличивали, всплывая.

Несчастный сначала орал как дикий, потом стонал, потом устало затих. Лишь пила продолжала работать без устали. На палубу лилось.

Сафа очнулся, лишь когда пила достигла немыслимых высоких частот и разом смолкла.

Он попятился, чуть не грохнулся через скрючившегося в позе эмбриона Макса. Когда обошел его, в руке необъяснимым образом оказался воротник его куртки, и ему ничего не оставалось, как поволочь его прочь.

37.

– Что-то странное творится на нижней палубе, – сказал Макс.