– Никитос в машинное отделение будет пробираться. Мы можем спуститься самостоятельно и встретить его там.

Легко сказать самостоятельно. В принципе Сафа представлял себе, где находится машинное отделение. В самом низу корабля. Так что достаточно спускаться, пока есть ход вниз, и не промахнешься. Но в таком случае придется как-то миновать хозяйство Визга!

Во всем виноват Макс, понял Сафа. Если бы этого козла забрали на час позже, все было бы нормально. Сека бы их вывела. Нет, этому невезучему по жизни приспичило, чтоб его забрали немедля. Торопился он на вахту. Сафа примерился, чтобы дать ему локтем, гаду такому, как вдруг тот спросил:

– Ты маму видел? А Женьку? Плачут, наверное.

Чувствовалось, что он заплачет сам. Сафе уже не хотелось его бить, убить хотелось на хрен.

– Не ной! – сказал он грубо. – Выберемся.

– Ты смелый! – уважительно сказал анналист.

Ага, такой смелый, что штаны не мешало бы поменять и уже не в первый раз, подумал Сафа.

Трап они нашли почти сразу. Выглядел он подозрительно, и от него за версту разило опасностью. Трап покрывал толстый слой пыли, давно и никем не нарушаемой.

Этим путем предпочитали не пользоваться. Почему?

Внизу горел одинокий слабый фонарь, делающий окружающий мрак еще более непроницаемым. Хоть наверху было не жарко, снизу еще более ощутимо дохнуло ледяным воздухом, сыростью, промозглостью, так что подростки как по команде поежились.

Сафа окончательно решил не соваться туда, когда из-за комингса косолапо выступил матрос. При виде беглецов он разинул необъятную пасть и нечленораздельно заорал, похоже, он не умел говорить. Ответом ему стал ответ из нескольких таких же полуживотных глоток. Со всех сторон загрохотали быстро приближающиеся шаги.

Сафе ничего не оставалось, как скользнуть по трапу вниз, таща за собой Макса.

Пыль настолько слежалась, видно, копилась никем не тревожимаемая годы, что напоминала войлок. Ноги проделывали в этом слое сквозные дыры. Сафа поскользнулся и поехал на спине, вызвав настоящую лавину. Он понял, что сейчас их поймают, и почувствовал равнодушие, потому что на этот раз точно ничего не мог предпринять.

Однако прошла долгая минута, пять минут, матросы ходили поверху, просовывая в люк свои тупые рожи, но, не рискуя последовать за беглецами, и он уже догадывался почему, злясь на себя за свою догадливость.

38.

Очень скоро Никитос догадался, что Прыг-скок их куда-то целенаправленно гонит. В голове мелькнуло слово, правда, больше приспособленное для скота – загон. Прошло какое-то время, и Никитос окончательно запутался в хитросплетении узких извилистых коридоров и бесчисленных переборок.

Единственное, что он понял, Прыг-скок загоняет их в носовую часть корабля.

Насколько он помнил, Визг тоже хозяйничал на баке, впрочем, палуба осталась наверху, но твердой гарантии безопасности это не давало.

Шансы на спасение таяли на глазах. Без лишней скромности Никитос считал себя сильным человеком. В кулачном бою он еще не встречал себе равных. До Прыг-скока.

Этот боров заставил его пересмотреть взгляд на мир. Лишь титанические усилия не позволили Никитосу погибнуть в первые же минуты схватки. Это стало уроком на всю жизнь, могущую оказаться совсем короткой, если бы он вздумал еще минут пять подраться с проклятым псом.

Матросов в отсеках встречалось меньше, но в узких проходах негде было укрыться, и пару раз его основательно зацепило. Марина на ходу намотала быстро набрякшие тряпки.

Самое хреновое, что они не могли остановиться для передышки. Стоило замедлить ход, как Прыг-скок начинал палить им в спину. Им оставалось только бежать. Куда?

В загон.

Совсем худо стало тогда, когда, укокошив жутковатого вида дауна, он не обнаружил у него боеприпасов.