Оглядевшись, он обнаружил на потолке люк доступа к кабельной разводке. Никитос подпрыгнул и пудовым кулачищем вышиб его ярусом выше. Сквозь обрывки проводки высунулась морда корабельной крысы, отличавшейся от обычной длинным как у таксы корпусом.

Первой он подсадил Марину, несмотря на отчаянное сопротивление последней. После Какафона и Кичу. Кича передвигался тяжеловато для человека, которому больше не мешали яйца. К тому же если не везет, так до конца. Испуганная визгом женщины, крыса сначала убрала голову в гнездо из порванных проводов, но потом оклемалась, и когда Кича лез, вцепилась ему между ног зубами, привыкшими грызть металлические жилы проводов, видно ее прельстил идущий оттуда живописный запашок.

Кича пулей вылетел наверх и катался по полу, стряхивая с себя кусающееся чудо.

– Чего щеришься? – грубо спросил Какафон, хотя Марина и не думала радоваться чужому горю.

Пользуясь отсутствием Никитоса, он показал ей складной нож, пригрозив:

– Вздумаешь нажаловаться полковнику, получишь перо под ребра!

После чего прижал ее к стене и жадно обшарил, воровато посматривая по сторонам.

Марине было противно и страшно, ее спасло появление Никитоса. Едва он показался, как Какафон отскочил и сделал вид, что ничего не произошло.

Никитос резво подтянулся и вовремя, чтобы не быть срезанным очередью, выпущенной Прыг-скоком в упор. Тот еще некоторое время не мог успокоиться и поливал наугад.

Пластиковый пол бугрился и трескался, словно под ним извивалась змея. Некоторые пули прошили ярус насквозь, не задев никого лишь по счастливой случайности.

Оказывается, и на Черном корабле бывают такие. Ребрий обратил внимание на странное поведение Марины, женщина стояла вся пунцовая, но списал это на ситуацию в целом. У него и в мыслях не было, что он спасает не тех людей.

На этот раз они двинулись в носовую часть.

Марина двигалась как во сне. С самого начала она постеснялась рассказать, насколько паскудные это ребята, ей помешала ложная женская скромность, а теперь было поздно. Она корила себя за то, что подспудно подставила под удар Ребрия.

Она чувствовала исходящую от нежеланных спутников скрытую угрозу. Они выжидали момента, но она не знала, как и главное, что сказать Никитосу. Весь этот типично женский сумбур в мыслях заставлял ее действовать невпопад.

Вскоре они оказалась под световым колодцем, соединяющим несколько ярусов и выходящим наружу между носовой и кормовой надстройками в виде стеклянного купола с ажурной арматурой. И чуть не полегли все разом, угодив под длиннющую очередь.

Подростки кинулись под защиту лестницы, не забыв, походя оттолкнуть Марину, и она как клуша повалилась и неминуемо бы погибла, если бы полковник не рисканул в очередной раз шкурой и вынес ее из-под огня.

Стрелявший Прыг-скок издал торжествующий вопль, от которого кровь застыла в жилах, и, спрыгнув через три яруса, ухватился за перила. Они заскрипели и накренились, но выдержали. Прыг-скок мощно вскинул тело и стал вылезать – громада мышц в панцире из торчащей пучком щетины, когда Никитос ногами отдавил ему пальцы и взревевшего от боли отправил парой ярусов ниже. От злости он покрушил там мебель, потом внезапно исчез.

– Хреново, теперь он нас опережает, – вздохнул полковник, порядком уставший от этого несокрушимого парня.

– Внимание, говорит капитан корабля! – ожил громкоговоритель. – Я бы сказал, что вы, господа беглецы, совершаете ошибку. Это не так. Вы совершаете преступление!

Забыли, чьим компаньоном я являюсь? Вскоре мы пришвартуемся к парому компании "Делейни", и вами займется лично господин Кантерсельф. Участь ваша будет ужасна.