– Какие высокие слова! Как кружится голова! – скривился Счастливчик. – Да, меня не завербовали, как ты выразилась, меня спасли. Сначала в Суметии, когда всему взводу отрезали головы, а за меня вступился Бек. Второй раз, здесь. Когда Живой заштопал меня после аварии, собрал по частям. Во мне сердце и почки от двух разных людей.

– И где теперь эти люди?

– Кормят червей, где же еще! А ты сама? Как ты уцелела? Какой ценой? Живой тоже делал тебе операцию. Колись, скольких людей он зарезал, чтобы ты тут речи толкала?

– Ничего он мне не резал. Я попал к нему в полном беспамятстве, чем он бесчестно воспользовался. Внушил мне идеи, которым я должна была следовать. Главная из которых, это сделать его теневым хозяином Алги. Я почти сразу отказалась от его бредовых идей завоевать город. Тогда он продал меня Шерхану.

– Какая мы честная и неподкупная. А ты знаешь, что когда ты бросила салаг, ты обрекла их на гибель? Ты же знала, что им не устоять в одиночку против Прыг-скока.

И он убил их. Одного за другим. Спроси меня и я скажу как.

– К собаке Кантерсельфа у меня особый счет, и я, даст Бог, с ней еще поквитаюсь.

– Поквитаешься, как же. Выход из сушилки один, и он у меня на мушке!

Сека совершила резкий прыжок. Счастливчик ошибся, думая, что к нему, и открыл огонь. Сека перекатилась мимо лежащего Шкота, и Счастливчик сразу почувствовал некоторый дискомфорт, когда увидел, что исчез умхальтер бойца.

Некоторое время они ожесточенно перестреливались, не давая друг другу высунуть головы.

– Надо было тебя раньше шлепнуть! А не точить лясы о благородстве твоей светлой души и моем черном предательстве! – крикнул он в паузе.

– А ты смешной, но я убью тебя не понарошку!

– Руки коротки!

Счастливчик метнулся вперед и резким движением задраил переборку.

– Смешной говоришь? Сейчас я включу тэны на максимум и подниму температуру до запредельной, тогда посмеемся! – пригрозил он.

– Там, где я была, температура гораздо выше! – глухо ответила Сека. – От жары я не умру. И как же ты меня убьешь в таком случае?

– Я придумал кое-что похитрее. Я найду твоего дружка. Как его имя, запамятовал? – он в открытую издевался. – Сафа что ли? Ну, совсем как диван. Пока ты будешь здесь жариться, я займусь им. Я буду убивать его так, как не убивают даже скот.

Он сдохнет обезумевшим от боли психом. Это будет клубок боли в изуродованном теле.

– Это ты у своих друзей сумитов научился?

Счастливчик отскочил от двери, собираясь разрядить в люк обойму, но успел взять себя в руки, усмехнулся и спрятал оружие.

– Пойду, прогуляюсь, – сказал он.

41.

Всеми забытый Макс просидел в тупичке перед задраенной переборкой недопустимо долго. Ноги от ужаса словно приросли к палубе. Вдалеке раздавались голоса, гремели выстрелы, постепенно все стихло. Тут он узнал, что такое настоящий страх.

Он был уверен, что уцелел один против всей своры матросов, спецмоновцев и Визга, и теперь они ищут только его.

Осознание этой мысли впрыснуло так необходимый адреналин в кровь. Мгновенно и остро осознав, как много потерял драгоценного времени, он разом вскочил на ноги.

Попятившись от страшного люка, он поднялся по трапу и, стараясь не глядеть на жуткие останки жертв Визга, вышел на воздух. Фонарей уцелело мало, вдобавок от холода море выдавило из себя туман, который конденсировался на лампах, делая свет еще более призрачным. По существу фонари освещали сами себя.

Освещение его и подвело, когда он не сразу заметил сидящего в шезлонге человека.

Положив ногу на ногу, а руки на подлокотники на него индифферентно смотрела обнаженная женщина.