Посвятив некоторое время поискам, он нашел в одном из рундуков действующий фонарь и, привязав его к прочному канату, спустил вниз. Какова же была его радость, когда он увидел, что не ошибся. Лодка оказалась привязана к швартовочному кольцу, расположенному чуть выше ватерлинии, только Сафа не понял, почему Сека называла ее яликом.

Это была изящная яхта, имевшая кроме парусов пару мощных моторов. Сафа почувствовал, что спасен. С такой красавицей нечего дожидаться помощи, достаточно направить ее к берегу и запустить моторы.

Вытянув канат, Сафа обвязался им, а второй конец привязал к прочной леерной стойке. Он уже хотел начать спуск, когда подумал, что неплохо было бы надеть спасжилет, а то в таком ветрище немудрено и промахнуться мимо яхты. В таком случае пиши пропало, а если будет спасжилет, то он сможет пробарахтаться некоторое время в воде, а затем забраться на яхту хоть и не с первой, но с десятой попытки.

Отвязав канат, Сафа вернулся к рундуку, потом к другому, в конце концов, он наткнулся на рундук, на котором было крупно написано: "329 спасательных жилетов!" Надпись подняла настроение, он даже усмехнулся.

Он повернулся, и улыбка загасла на лице, как будто бриз, что дул снаружи, непостижимым образом задул ему в душу и погасил всякие проблески надежды.

Перед стальной лестницей, ведущей на нижний ярус, лежал рюкзак Макса с оторванной лямкой. И чтобы совсем уж не осталось сомнений, что это не чей – нибудь рюкзак, а именно хромого, на палубе лежала книга, сухо трепеща страницами, когда ветрище переворачивал их. Вениаминов, черт его дери!

Неизвестно, что здесь произошло. Сафа тщательно осмотрел вокруг и сам рюкзак.

Крови не было. Хромого взяли в охапку и унесли. Вниз. А ему оставили знаки. Но с другой стороны, он вполне мог и не заметить их. Если бы не пошел за спасжилетом, идиот! Он со своего места далеко зашвырнул ненавистный жилет.

Спустившись по лестнице, он неожиданно оказался в тишине, сухости. Железный пол покрывал красный ковролин. Ярус был пассажирским. Не люкс, но классом не ниже второго. Дверцы с никелированными ручками. Наверняка чистый отдраенный гальюн.

Коридор уходил в обе стороны, но Сафа не суетился. Ему должны были оставить знак.

И он его вскоре нашел.

В стороне кормы через двадцать метров коридор упирался в глухую переборку. Но со своего места Сафа увидел поручни еще одной лестницы, также ведущей вниз, под которой лежал комок яркой материи. Когда он подошел и поднял его, то увидел, что это женская манжета.

Они опять вместе! Он чертыхнулся. Но если Марина здесь, то где в таком случае полковник? Или вся теплая компания собралась, и уже на следущем ярусе он найдет оторванный полковничий погон. Что-то ему говорило, что в таком случае следов борьбы было бы гораздо больше. Стало быть, полковника здесь нет, и он до сих пор служит нянькой у этих шавок "простоквашинцев". Сафа бы очень удивился, если бы ему сказали, что он несколько минут думает об одних покойниках.

Спустившись еще на ярус, Сафа услышал завывающий механический звук. Коридор был похуже верхнего. Чем ниже ярус, тем ниже была классность кают.

Не успел он сделать и пары шагов, как у переборки, метрах на этот раз в тридцати полыхнула красная лампа, и с мелодичным переливом распахнулись дверцы пассажирского лифта. Несколько секунд Сафа обозревал это чудо с открытым ртом.

За последними перипетиями как-то подзабылось, что на корабле что-то может нормально функционировать. К тому же он и понятия и не имел о наличии здесь пассажирского лифта. С другой стороны, если лифт заработал, значит это кому-нибудь нужно.

Если прибытие лифта сопровождалось приятственными звуками, то теперь он стоял и хлопал дверцами, как стандартный собрат в заплеванной 9-ти этажке. Захлопнуться и угомониться ему не давала неведомо как попавшая сюда и заклинившая дверцы женская туфля ярко-красного цвета.