– Нет, не опознала.

Ее рука тянется к моей. Я отдергиваю ее. Она громко вздыхает.

– Ты даже не хочешь меня слушать.

– Потому что ты лжешь, – я наклоняюсь вперед, – я вижу его все время.

– Давай остановимся и подумаем о том, что ты предлагаешь, ладно?

– Ты имеешь в виду мою просьбу о помощи?

Моя мать намеренно игнорирует меня и продолжает.

– Если я поддамся и скажу докторам, что Уэс жив, хотя это не так, тогда получится, что я поощряю тебя.

Я хлопаю ладонями по столу. Эвелин на моих коленях начинает ерзать.

– Я буду продолжать верить, хочешь ты этого, или нет.

Моя мать сочувствующе на меня смотрит, от чего я только сильнее злюсь. Я повышаю голос.

– Он приходит каждый вечер в одиннадцать. Он говорит мне…

Моя мать оглядывается, словно мы под наблюдением, затем перебивает меня и тихо говорит:

– Тебе нужно успокоиться, хорошо? Я не пытаюсь расстроить тебя.

Вас когда нибудь пытались убедить в том, что по вашему мнению не может быть правдой? Ужасное ощущение. Сердце яростно подпрыгивает в груди. Я прикусываю щеку и мысленно повторяю: Я права, я права, я права, я права, я права…

Мы обе замолкаем. Мне нечего сказать, и она ничего не может сделать, чтобы смягчить ситуацию. Наконец она говорит.

– Ты хочешь чтобы я ушла?

Часть меня хочет этого. Но сильнее мне хочется, чтобы она осталась: если она останется дольше, чем на час, на целый день, тогда, может быть, просто может быть, она увидит Уэса.

– Не надо, если ты сама этого не хочешь.

– Очень хорошо, – она кивает, – я останусь.

Эвелин продолжает извиваться, поэтому я сильнее прижимаю ее к груди, зная, что она забирает мою злость и отчаяние. Я делаю глубокие вдохи, и медленно, но она успокаивается.

– У меня есть другой вопрос.

– Виктория, если это снова про Синклэра…

– Конечно про него. Этот мужчина объявился и поклялся, что знает меня. Затем я узнаю, что вы держали его от меня подальше…

Я глубоко вдыхаю и осторожно смотрю на мою мать.

– Что ты знаешь, о чем не знаю я?

– Я знаю, что этот мужчина не принесет ничего, кроме плохих новостей.

– Но…

– Нет, ты должна выслушать меня.

Мама наклоняется вперед, в ее глазах плещется страх и отчаяние.

– Весь прогресс, которого ты достигла в Фэйрфаксе, исчезнет, если ты продолжишь с ним видеться. Ты понимаешь?

– Кем он мне приходится? – шепчу я.

Моя мать сопротивляется.

– Он был и есть твоя точка отсчета. Корень твоих проблем.

– Хватит говорить загадками. Просто скажи правду, – умоляю я.

– Виктория, я не собираюсь делать это прямо сейчас.

Она встает и я иду за ней, разочарованная тем, что она не хочет мне помочь.

– Я выдержу все, что ты мне скажешь. Это не сломает меня.

Ладно, ладно. Я немного преувеличиваю, но я в таком отчаянии.

Моя мать улыбается и обходит стол. Она касается пальцами моей щеки. Убирает волосы за ухо.

– Ох, Виктория. Оглянись, дорогая. Ты уже сломлена и во мне нет ни единой частицы, которая хочет видеть, как ты разрушаешься еще сильнее.

Повисает молчание.

– Увидимся позже, – наконец говорит она. Поцеловав меня в щеку, она бежит к двери, словно приспешники Сатаны наступают ей на пятки.

– Ты когда нибудь поверишь мне насчет Уэса? – кричу я.

Она останавливается и оборачивается.

– Как я могу? Ведь я знаю правду.

Я громко сглатываю, боясь слов, которые собираюсь произнести.

– Если ты не веришь мне, тогда не приходи больше.