|
Кураг посмотрел на Дойла, но взгляд Риса не отрывался от Сиун. – А что бы тебя устроило, Мрак? Дойл позволил себе едва заметную улыбку. – А что ты предложишь? Рис снова качнул головой, и я догадалась, что он скажет, еще раньше, чем услышала слова. – Нет, Дойл. Я хочу ее смерти. Торговаться я не стану. – Он спокойно встретил недовольный взгляд Дойла. – Прости, но политика того не стоит. Я не откажусь от возможности ее убить из-за политических выгод. – Даже если это даст Мередит важные преимущества? Рис помрачнел и все же сделал отрицательный жест. – Нет. – Он взглянул на меня, почти забытую за их переговорами. – Прости, Мерри, но я не откажусь от ее смерти. – Рис снова повернулся к Дойлу: – Поверь, мертвая Сиун для нас много лучше, чем Сиун живая. Дойл махнул рукой: – Как хочешь. Рис протянул руку застывшему у кровати Китто: – Давай покончим с этим. Китто замотал головой. – Не могу... – Можешь, – сказал Рис и поманил его. – Идем. Дойл протянул мне руку: – Мередит, давай уберемся подальше с линии... огня. – На последнем слове он помедлил, словно подыскивал определение. Я подошла к нему, осторожно пробравшись между Китто с его мечом и Рисом. Рис обнажил меч и бросил ножны Дойлу; Мрак поймал их не глядя, одной рукой. Та ладонь, которой он держал меня за руку, была самую чуточку влажной. Дойл был встревожен. Чем? Я чего-то не знала. Не знала, что здесь такого опасного, – но если Дойл из-за этого дергался, то мне, наверное, надо было знать. Я принцесса и – предполагается – когда-нибудь стану ими править, но как случалось слишком часто, дело выходило за рамки моей осведомленности. Если б я не касалась руки Дойла, я бы и не заподозрила, что он встревожен. А значит, гоблины и подавно ничего не подозревают. Пусть так и остается. Рис занес длинный серебряный клинок для размашистого удара сверху вниз. Сиун взмолилась: – Царь, мой царь, спаси меня! – Когда-то я предложил тебе секс с ним и его плоть, Сиун. Я не велел тебе его уродовать. – Кураг в последний раз погладил мохнатую спину и отступил назад. – Можешь убить сидхе – убей, но не издевайся над ними, если потом оставляешь их жить, – потому что они не забудут и не простят. Кураг глянул на Риса. – Она твоя. – Он не был рад этому обстоятельству, но и не особенно горевал. Не думаю, что Сиун была как-то ему дорога. Он пытался выручить ее только как одну из подданных, не больше. Сиун попыталась было просить пощады у Риса, но, протянув к нему руку, она выгнулась вверх и открыла груди. Никогда и ни за что я не хотела бы нарваться на взгляд, которым ответил ей Рис. – Помнишь, что ты заставляла меня с ними делать? – спросил он голосом, способным поджечь стены. – Нет, – сказала она, и протянула к нему жуткую руку, и открыла жуткий рот, и взмолилась о пощаде. – А я помню, – выронил Рис, и клинок мелькнул молнией. Спина под мечом хрустнула, как пластик, и я поняла, что скелет Сиун, каким бы он ни был, явно отличался от скелета сидхе. Но кровь у нее все же была красная. Рис рубил гоблинку будто дерево, но дерево дать сдачи не может, а вот гоблин... Черная нога со шпорами размером с хороший кинжал прорезала халат Риса и задела кожу. Второй удар распорол ему бок, и страж остановился, зажав рану рукой. Китто подскочил и ударил пока еще чистым серебряным клинком по ноге раньше, чем она успела еще раз достать Риса. Он отсек ногу одним ударом, она отлетела на ковер. |
