|
Рис наклонился и выудил из-под кровати меч в ножнах. Тайники с оружием имелись у нас на всякий случай по всему дому. Но для Китто, видимо, под кроватью подходящего оружия не было. Рис обошел кровать, полуведя-полуподталкивая Китто за плечи. Едва отойдя от кровати, Китто попятился обратно, меч чуть не выпал у него из рук. Сиун завизжала: – Кураг, мой царь, спаси меня от них! – Вспомнила, что я твой царь, Сиун? Ну, теперь это тебе не поможет. – Спаси меня, Кураг, спаси! Неужто ты ссстанешь просссто сссмотреть, как сссидхе убьют твоего гоблина?! – Она с мольбой протянула к нему белую руку, ту, что оставалась на его стороне зеркала. Кураг вздохнул. – Могу ли я предложить тебе что-нибудь взамен, белый рыцарь? Выкуп за ее жизнь? – Почему за мою жизнь, Кураг?! – крикнула Сиун. – Они меня только разрезать могут, но не убить! – Она права, белый рыцарь. Ты не сможешь убить ее, она бессмертна. Китто замер как вкопанный, отказываясь отходить от кровати. Если Рис хочет, чтобы он приблизился к Сиун на длину меча, ему придется сгрести Китто в охапку и последние несколько футов нести. Рис оставил его в покое и шагнул к зеркалу, остановившись как раз за пределами досягаемости для Сиун. Он с отстраненным видом смотрел на гоблинку, будто припоминая что-то. – На этот счет не беспокойся, Кураг, – сказал он. – Назови подходящий выкуп, белый рыцарь, и я постараюсь заплатить. Есть же что-нибудь, что ты хотел бы получить? – Кураг подошел вплотную к Сиун и ободряюще погладил ее мохнатую спину. – Я хочу ее смерти, Кураг, – ответил Рис. Лицо Курага отразило одновременно и удовольствие, и тревогу, словно он опасался перегнуть палку. Он вкрадчиво произнес: – А как насчет одного из мужчин-гоблинов, наслаждавшихся твоим обществом? Такая замена тебя не устроит? – Он попытался сделать каменное лицо, но в оранжево-желтых глазах горел лукавый огонек. Он наслаждался неловким положением Риса. Не думаю, что зрелище насилия над Рисом возбуждало его сексуально, но насилие как таковое, зрелище унижения сильного – о да, это Курагу очень нравилось! Рис почернел от надвигающегося гнева, но тут же справился с собой. Он задумчиво глянул на Курага: – Ты предлагаешь кого-то конкретного? Теперь задумался Кураг. – А ты помнишь кого-то по имени? – Он ухмыльнулся почти по-прежнему. – Почти все предпочитали представиться. Имя Сиун я запомнил. Кураг кивнул и опять погрустнел, словно ему хотелось бы забрать какие-то из своих слов обратно. Среди тех, кто измывался над Рисом, наверняка были гоблины, которых Кураг ненавидел или считал угрозой себе. В этом и была загвоздка. Для царя гоблинов признать, что кто-то представляет для него угрозу, – не так легко, а может быть, и опасно. Гоблины не подсылают друг к другу убийц. Это считается трусостью. Царя, который убивает чужими руками, гоблины могут и казнить. Но если Рис пожелает смерти его врага в качестве выкупа – руки Курага останутся чисты. Вот только назвать нужное ему имя Кураг не мог, это было бы плохо принято. И Кураг переложил все на Риса. – Так назови кого-нибудь, белый рыцарь! Рис качнул головой. – Если ты хочешь, чтобы я назвал имя гоблина, которого я больше всего жажду убить, так это будет Сиун. – Он подкрепил свои слова жестом в ее сторону. – Ничья другая смерть меня не удовлетворит. – А если царь гоблинов предложит заменить ей смерть на другую участь? – спросил Дойл. Кураг посмотрел на Дойла, но взгляд Риса не отрывался от Сиун. – А что бы тебя устроило, Мрак? Дойл позволил себе едва заметную улыбку. |
