— Это единственная тема, которую я не могу обсуждать с Гарри, — пожаловалась она Лео, навестив его как-то утром в его съемной квартире. — Это приводит его в ужасное настроение. Он становится молчаливым и неприступным, а вчера вечером мы даже поссорились по этому поводу.

Лео сардонически выгнул бровь, взяв у нее чашку чаю.

— Сестренка, как бы я ни хотел принимать твою сторону во всех вопросах… Зачем тебе обсуждать Майкла Бейнинга со своим мужем? И о чем, к дьяволу, здесь спорить? Эта страница твоей жизни перевернута. Будь я женат — чего, надеюсь, никогда не случится, — я бы отказался обсуждать Бейнинга более решительно, чем, похоже, это делает Гарри.

Поппи задумчиво нахмурилась, помешивая сахар в своей чашке. Она ответила не раньше, чем он полностью растворился.

— К сожалению, Гарри отказал мне в просьбе посетить Майкла. Мне кажется, я могла бы вбить в его голову немного здравого смысла. — Увидев выражение лица Лео, она добавила, оправдываясь: — Всего несколько минут! В присутствии кого-нибудь. Я даже сказала Гарри, что он может сопровождать меня. Но он запретил мне даже думать об этом в очень властной манере, даже не объяснив, почему… — Ему следовало перекинуть тебя через колено и отшлепать, — перебил ее Лео, не дав закончить. Увидев, что ее лицо изумленно вытянулось, он поставил свою чашку на столик и, заставив сестру сделать то же самое, взял ее руки в свои. На его лице отразилась забавная смесь укора и нежности. — Дорогая Поппи, у тебя слишком доброе сердце. Я не сомневаюсь, что для тебя визит к Бейнингу — это акт милосердия, такой же, как для Беатрикс спасение кролика, попавшего в силки. Но это лишний раз подтверждает твое прискорбное незнание мужской натуры. Видишь ли, мы не настолько цивилизованны, как тебе кажется. Собственно, мы были гораздо счастливее в те времена, когда можно было просто насадить соперника на острие шпаги. Поэтому, когда ты просишь Гарри разрешить тебе — единственному человеку на свете, к которому он не равнодушен — навестить Бейнинга и успокоить его раненные чувства… — Лео покачал головой.

— Но, Лео, — возразила Поппи, — было время, когда ты вел себя так же, как Майкл. Мне казалось, ты мог бы посочувствовать ему.

Лео отпустил ее руки и улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз.

— Обстоятельства были несколько иными. Девушка, которую я любил, умерла у меня на руках. Да, я вел себя скверно. Даже хуже, чем Бейнинг. Но мужчину, вступившего на этот путь, нельзя спасти, дорогая. Ему придется дойти до самого обрыва. Возможно, Бейнинг выживет, возможно, нет. В любом случае… я не испытываю к нему сочувствия.

Поппи взяла свою чашку и сделала глоток горячего бодрящего чая. Посмотрев на ситуацию глазами Лео, она чувствовала себя неуверенной и даже пристыженной.

— В таком случае я оставлю это дело, — сказала она. — Наверное, мне не следовало обращаться с подобной просьбой к Гарри. Пожалуй, мне следует извиниться перед ним.

— Вот за что я тебя люблю, сестричка, — улыбнулся Лео. — За готовность подумать еще разок и даже признать свои ошибки.

Покинув брата, Поппи отправилась в ювелирный магазин на Бонд-стрит, где она забрала подарок, заказанный для Гарри, и вернулась в отель.

Она порадовалась, что этим вечером они с Гарри собирались ужинать в своих апартаментах. Это дало бы ей время и возможность обсудить наедине вчерашнюю ссору. И извиниться, конечно. В своем желании помочь Майклу Бейнингу она не подумала о чувствах Гарри, и теперь ей хотелось загладить свою вину.

Ситуация напомнила ей о словах их матери про брак: «Не старайся помнить его ошибки, помни свои».

Приняв ароматизированную ванну, Поппи облачилась в голубой халат и расчесала волосы, оставив их распущенными, как нравилось мужу.