Пастырь знал свое дело. Несколько минут спустя он обработал все ссадины, наложил повязки. Тарц постанывал от боли. Пастырь достал из аптечки шприц с морфием, ввел лекарство в вену. Тарц тут же заснул.

Пастырь выпрямился. Повернулся к брату Эли.

— Неужели брат Роберт делает все это из христианского милосердия?

— Естественно, — улыбнулся брат Эли. — Разве есть другая причина?

— Должна быть, — Пастырь оглядел девушек. — Почему бы вам не позволить детям заняться делом, пока мы будем говорить?

— Пусть постоят и послушают то, что я скажу, возразил брат Эли.

Пастырь отодвинул от стола стул, сел.

— Говори.

— Брат Роберт полагает, что мы можем работать сообща.

— А я в этом не уверен.

Брат Эли кивнул.

— Он предчувствовал такой ответ. У него есть для тебя новое предложение.

— Какое же? Брат Эли пристально всмотрелся в лицо Пастыря. — Барбара Сунг.

— А при чем тут она?

— Ты скажешь нам, где ее найти, и мы пойдем своим путем.

— Нет ничего проще, — ответил Пастырь. — На третьем этаже их дома на Грант-стрит.

— Ты знаешь, что ее там нет. Она исчезла прошлой ночью. Ее дядя считает, что не без твоей помощи. И Тарц сказал нам, что ты пару дней отсутствовал.

Пастырь покачал головой.

— Вы сильно преувеличиваете мои способности.

— Возможно, — брат Эли обвел рукой девушек. — Здесь одиннадцать твоих детей. По-моему, я предлагаю тебе неплохой обмен. Одиннадцать на одну.

— Согласен с тобой. Но этой одной у меня нет.

Брат Эли коротко кивнул. Один из мужчин, что стоял рядом с девушками, отступил на шаг и щелкнул кнутом. Звук напоминал ружейный выстрел. Затем он еще раз взмахнул кнутом. Но на этот раз кнут рассек не воздух, а платье одной из девушек, разрезав его, словно бритвой, и оставив девушку голой. Еще один взмах, и на теле девушки появилась кровавая полоса, от шеи, через грудь и живот, до волос на лобке. Девушка в испуге вскрикнула, уставившись на выступившую кровь, еще не веря, что такое случилось именно с ней. Она коснулась шеи рукой, пальцы тут же окрасились кровью. Девушка побледнела, глаза ее закатились, и она рухнула на пол в глубоком обмороке.

Брат Эли посмотрел на Пастыря. — Одна в минусе, осталось десять.

— Вы лишь теряете время, — ответил Пастырь. — Я не могу сказать то, чего не знаю.

— Это твои дети. — Брат Эли опять повернулся к девушкам.

Пастырь перепрыгнул через стол, воспользовавшись тем мгновением, когда взгляды всех сосредоточились на мужчине с кнутом. Приземлившись рядом с братом Эли, он сомкнул руки на его ушах, при этом игла шприца коснулась барабанной перепонки левого уха брата Эли.

— Не шевелись! — прохрипел Пастырь. — В шприце морфий.

Как только он попадет тебе в мозг и парализует его клетки, ты умрешь.

Брат Эли замер.

— Поднимайся. Медленно, очень медленно. Мы же не хотим случайностей, не так ли. И скажи своим друзьям, чтобы они держались от нас подальше. Корпус у одноразового шприца очень тонкий. Морфий начинает вытекать при малейшем нажатии.

— Вы его слышали? — прошептал брат Эли.

— Отлично. Встаем. Очень медленно.

Брат Эли осторожно поднялся. Руки Пастыря по-прежнему сдавливали его уши.

— Вместе со мной отходим к стене. Очень, очень медленно.

Шаг за шагом они пятились, пока спина Пастыря не коснулась стены.

— Вот и ладненько.