«Город Краков с принадлежащей ему территорией объявляется на вечные времена вольным, независимым и совершенно нейтральным городом, под покровительством России, Австрии и Пруссии».

Согласно IX статье Венского договора,

«дворы российский, австрийский и прусский обязуются уважать сами и требовать, чтобы всегда уважался другими нейтралитет вольного города Кракова и принадлежащей ему территории. Никакая военная сила, никогда, ни под каким предлогом не может быть введена на эту территорию».

Сразу же после окончания польского восстания 1830–1831 гг. русские войска неожиданно вступили в Краков, и эта оккупация продолжалась два месяца. Однако она рассматривалась как временная необходимая мера, вызванная войной, и была скоро забыта среди бурных событий того времени.

В 1836 г. Краков снова был оккупирован войсками Австрии, России и Пруссии под предлогом необходимости принудить краковские власти к выдаче лиц, принимавших участие в польской революции, которая произошла пять лет тому назад. Конституция Кракова была упразднена, находившиеся там три консула присвоили себе верховную власть, полиция была вверена австрийским шпионам, сенат был свергнут, суды распущены, университет обречен на бездействие запрещением приезжать студентам из соседних провинций, а торговля вольного города с окружающими странами прекращена.

Когда 18 марта 1836 г. благородному виконту был сделан запрос по поводу оккупации Кракова, он объявил, что эта оккупация носит лишь временный характер. Толкование, какое он давал действиям своих трех северных союзников, было настолько снисходительным и апологетичным, что он сам почувствовал необходимость остановиться на середине и прервать гладкое течение своей речи для того, чтобы сделать следующее торжественное заявление:

«Я нахожусь здесь не для того, чтобы защищать меры, которые я, напротив, должен порицать и осуждать. Я упомянул об этих фактах только потому, что они, если и не оправдывают насильственной оккупации Кракова, то, быть может, являются извиняющими обстоятельствами и т. п.».

Он признал, что Венский договор обязывал упомянутые три державы не предпринимать какого-либо шага без предварительного согласия Англии. Однако

«с полным правом можно сказать, что они невольно воздали должное справедливости и откровенности нашей страны, предположив, что мы никогда не одобрим подобного поведения».

Г-н Патрик Стюарт счел, однако, что для сохранения Кракова существует средство лучшее, чем «воздержание от протестов», и внес 20 апреля 1836 г. предложение, предписывающее правительству направить в вольный город Краков представителя в качестве консула, так как там уже находятся три консула трех северных держав. Одновременное прибытие в Краков французского и английского консулов явилось бы крупным событием. Когда благородный виконт увидел, что большинство палаты общин одобрительно относится к этому предложению, он побудил Стюарта взять его обратно, торжественно заверив палату, что у правительства есть «намерение послать в Краков агента с консульскими полномочиями». 22 марта 1837 г. лорд Дадли Стюарт напомнил ему о его обещании, но благородный лорд ответил на это, что он «переменил свое намерение и не послал в Краков агента с консульскими полномочиями и что и в настоящий момент у него нет такого намерения». Тогда лорд Дадли Стюарт объявил, что он внесет предложение о представлении документального объяснения по поводу этого странного заявления; однако благородный виконт сорвал принятие этого предложения попросту тем, что не явился в палату и вынудил ее отложить заседание из-за отсутствия кворума.