— Ничего, ничего.

— Давай-давай. У тебя на лице написано, что разговор будет долгим.

По ту сторону кровати стояло тяжелое, обитое темной кожей дубовое кресло; он обошел кровать и сел в него. На одном подлокотнике лежало что-то из одежды Мэка, и он положил локоть на другой подлокотник. Мэк выпрямился, заправил рубашку в брюки спереди и сзади, застегнул брюки, затянул их ремнем и взял с комода ключи и бумажник. С носками в руке подошел к кровати, сел, расправил их и стал натягивать.

— Что ты мнешься! — сказал он. — Лучшего шанса у тебя не будет никогда.

Джон-Грейди дернулся было снова снять шляпу, но затем опять опустил руки на колени. Потом, упираясь локтями в колени, подался вперед.

— Представь, что в жаркий день ты стоишь у холодного пруда. Давай, прыгай.

— Да, сэр. Ладно. Я собираюсь жениться.

Мэк замер в носке, надетом наполовину. Потом закончил его натягивать и потянулся за сапогом.

— Жениться… — сказал он.

— Да, сэр.

— Ну хорошо.

— Я собираюсь жениться, и мне подумалось, во-первых, если вы не возражаете, что придется мне продать того коня.

Мэк натянул сапог, взялся за другой и помедлил, держа его в руке.

— Сынок, — начал он, — я могу понять, когда человек хочет жениться. Когда женился я, мне не было двадцати — ровно месяца не хватало. Нам вроде как поздновато тут друг друга воспитывать. Но я и в то время был упакован несколько лучше тебя. Считаешь, что ты можешь это себе позволить?

— Не знаю. Подумалось, может, если продам коня…

— И давно у тебя такие мысли появились?

— Ну… Довольно давно.

— Но это не то чтобы ты был вынужден там… Нет? Не тот случай?

— Нет, сэр. Тут ничего похожего.

— Слушай, а может быть, лучше немножечко повременить? Поглядеть, как оно пойдет дальше.

— Нет, это я не могу никак.

— Что значит — ты не можешь? Как это понять?

— Да есть кое-какие проблемы.

— Ну давай, хочешь рассказать — рассказывай. У меня как раз есть время тебя послушать.

— Да, сэр. В общем… Во-первых, она мексиканка.

Мэк кивнул.

— Бывает и так, и ничего, — сказал он и натянул сапог.

— Так что есть проблема с тем, как перетащить ее сюда.

Мэк поставил ногу в сапоге на пол и уперся ладонями в колени. Поднял взгляд на парня.

— Сюда? — переспросил он.

— Да, сэр.

— В том смысле, что через речку?

— Да, сэр.

— Ты это к тому, что она мексиканская мексиканка?

— Да, сэр.

— Черт побери, сынок.

Взгляд в сторону. Туда, где солнце поднялось уже над конюшней. За тюлевыми занавесками на окне. Потом он снова посмотрел на парня, в напряженной позе сидевшего в кресле его отца.

— Что ж, — сказал он, — это, конечно, проблема, насколько я понимаю. Но вовсе не худшая из тех, о которых мне приходилось слышать. Сколько ей лет?

— Шестнадцать.

Мэк закусил нижнюю губу:

— Та-ак, стало быть, все хуже и хуже. А как у нее с английским?

— Никак, сэр.

— То есть ни бум-бум, ни слова.

— Именно так, сэр.

Мэк покачал головой. Снаружи слышалось мычание коров, пасущихся за изгородью у дороги. Он бросил взгляд на Джона-Грейди.

— Сынок, — сказал он. — Ты головой над этим делом думал?

— Да, сэр.