Отверстие, которое начал проделывать в песке Дирк, росло медленно. Работать ему пришлось на тяжелой, покрытой плот­ной коркой поверхности. Поглядев на отмеченный Далгреном периметр, он замер, удивившись размеру обнаруженного ими предмета. «Если это действительно руль, нам придется увеличить габариты обнаруженного судна раза в полтора», — поду­мал он.

Саммер прошлась по барже, в очередной раз проверила по­казания датчиков на компрессорах, пододвинула шезлонг по­ближе и развалилась в нем. С берега дул легкий освежающий ветерок, иногда настолько прохладный, что у Саммер мурашки бегали по спине. Хорошо еще, что солнце быстро нагревало палубу.

Окружающий ее пейзаж радовал глаз. Саммер полюбова­лась скалистым гавайским побережьем, вдыхая ароматы экзо­тической растительности, доносившиеся из глубины острова, и перевела ленивый взгляд на легкие волны Тихого океана, словно пропитанные яркой синевой, исходящей из водных глу­бин. Затем рассеянно посмотрела на появившуюся вдали точ­ку, вдохнула полной грудью чистый пахучий воздух и закрыла глаза.

Питт успел встать и одеться, когда рано утром в дверь его гостиничного номера постучали. Не без некоторого беспокой­ства он открыл ее и увидел стоявшего в коридоре Ала Джорди­но с радостной улыбкой на лице.

— Представляешь? — сообщил он. — Иду я по холлу, смот­рю, какой-то бродяжка топчется. — Он ткнул большим паль­цем себе за плечо. — Решил тебе показать. Как, думаешь, мыс ним поступим?

Усталый, всклокоченный Руди Ганн выглянул из-за широ­кой спины Джордино, увидел Питта, и тревога на его лице сме­нилась облегчением.

—  Ба, да это же мой заместитель, — улыбнулся Питт. — Я уж думал, ты в сибирской глуши решил остаться, у какой-ни­будь смазливой незамужней дамы бальзаковского возраста.

—  Черт подери, вы даже не представляете, с каким удоволь­ствием я умотал из этой бальзаковской сибирской глуши. Прав­да, знай я, что Монголия еще глуше, я бы, пожалуй, остался, — затараторил Ганн, входя в комнату и сразу валясь в кресло. — Хоть бы кто сообщил, что во всей стране нет ни единой асфаль­товой дороги, так нет же. Ехал почти всю ночь по каким-то кол­добинам, по камням.

Налив ему чашку кофе из кофеварки, Питт спросил:

—  Удалось привезти исследовательское и водолазное обо­рудование?

—  Удалось. Все в грузовике. Институт меня им облагоде­тельствовал — то ли в аренду дал, то ли продал, я так и не разо­брался. Вытянул из меня всю душу, а пограничники — все руб­ли, за то что пропускают в Монголию. Уверен, они приняли меня за цэрэушника, пробирающегося сюда нелегально.

—  Глаза у тебя мутные, подозрительные глаза, — пробор­мотал Джордино. — Вот они тебя и вытряхнули.

—  Жаловаться на них, конечно, бесполезно. — Ганн посмот­рел на Питта. — Ал рассказал мне о вашем путешествии по Гоби. Похоже, вы натерпелись побольше меня.

—  Зато прогулялись по малонаселенной сельской местнос­ти, — усмехнулся Питт.

—  Да уж... Представляю. Этот придурок из как там его, Шан- ду, Сянвду... он все еще удерживает у себя нефтяников?

—  Нам точно известно, что Рой убит. Остальные, как мы предполагаем, пока живы и находятся там.