Йегер кивнул.

— Не проблема. Сейчас вызову Макс, и она через пару ча­сиков вытянет из Голдена всю нужную информацию. Ты при­шлешь мне свою программку, и к завтрашнему утру мы полу­чим ответы. Годится?

— Отлично. Спасибо, Хайрем. Программу я тебе отправлю прямо сейчас, как только вернусь в отдел.

Пока Маккаммон направлялся к лифту, Йегер придвинул кресло ближе к клавиатуре и монитору и принялся печатать набор команд. Остановился он, только когда заметил лежащий в корзинке для поступающих бумаг многостраничный факс. Прочитав на нем место отправления — отель «Континенталь», Улан-Батор, — он мучительно застонал.

— Ну, пошло-поехало. Раз начался дождь, значит, жди — польет как из ведра, — пробормотал он и заскользил взглядом по факсу. Затем снова сел к клавиатуре и опять начал печатать.

В ту же секунду на противоположной стороне консоли ма­териализовалась красивая женщина в полупрозрачной белой блузке и плиссированной юбке до колен.

— Добрый день, Хайрем. Я уже начала волноваться — поду­мала, ты сегодня больше не зайдешь.

— Куда же я от тебя денусь, Макс, — ответил он. Макс пред­ставляла собой мираж, или, иначе, голографическое изображе­ние, созданное Йегером. В его компьютерной сети она выпол­няла функцию дружественного пользователя интерфейса. Ли­цом точная копия его жены, но фигурой на двадцать лет моло­же, Макс со временем сделалась для самого Йегера и остальных сотрудников НУМА реально действующим персонажем, справ­лявшимся силой своего могучего искусственного интеллекта с задачами поразительной сложности.

—  Вижу, все тебя взахлеб хвалят, — хитро проворковала она. — Так с чем ты пришел сегодня? Серьезная проблема или так, мелочь какая-нибудь?

—  Да вот обе свалились, — хмуро ответил он. — Ты сегодня ночку поработать не могла бы, на максимальной мощности?

—  Ты же знаешь, я никогда не сплю, — отозвалась Макс, закатывая рукава блузки. — С чего начнем?

—  Думаю, с босса. — Йегер хмыкнул, раскладывая перед собой листки факса. — Посмотри, какой он мне серьезный до­кумент прислал из Улан-Батора.

Тропическое солнце медленно поднималось над горами, покрытыми слоями застывшей лавы, над кокосовыми пальма­ми и наконец залило стоявшую на якоре баржу лучами золоти­стого света. На борту плавучей платформы из включенной на полную мощь басовой колонки вырывался хриплый ритмич­ный рев гавайской мелодии в исполнении местного ансамбля гавайских гитар, заглушавший жужжание портативного гене­ратора.

Саммер, Дирк и Далгрен уже давно проснулись, вылезли из своих кроватей в маленькой надстройке и готовились к долгой, на целый день, работе под водой. Пока Дирк доливал горючее в бензобаки компрессоров, Саммер позавтракала свежей папай­ей и бананами, запив их бокалом сока гуавы.

—  Кто пойдет первым? — разглядывая спокойные утрен­ние воды, окружавшие баржу, спросила она.

—  Я думал, капитан Джек составил расписание работ, — ответил Дирк, кивнув на Далгрена.

Далгрен, в плавках, полинялой гавайской рубашке и шле­панцах, нагнулся, проверяя регуляторы подачи воздуха на лег­ких водолазных шлемах. Прозвище «Капитан» он получил за помятую фуражку, очень напоминавшую морскую. Такие фу­ражки, с крупной, на весь околыш и тулью, эмблемой в виде двух перекрещенных якорей, классические капитанские, обо­жают богатые яхтсмены и носят с гордостью. Правда, фуражка Далгрена выглядела так, словно по ней проехал танк М-1.

— Капитан все составил, — грозным голосом рявкнул Далг­рен. — Работать будем сменно, по девяносто минут. Первая сме­на — ты и я.