Но все эти странности не слишком тревожили Эглантину, со временем она перестала обращать внимание даже на случайные мамины оговорки, когда та, забывшись, называла ее «дорогушей».

   Эглантина вообще стала быстро забывать обо всем досадном и ненужном.

   Она забыла рассказать Сорену о вновь обретенной маме и своих еженощных полетах, забыла навестить Примулу в лазарете. Стоило ей прилететь в Клювы и очутиться возле дупла, как все заботы и тревоги мгновенно испарялись.

   Мамочка не могла нарадоваться на нее, но особенно она гордилась тем, как ее дочка умеет читать и писать.

   Мама бережно хранила каждый клочок, принесенный Эглантиной, и не уставала восторгаться ее аккуратным почерком. Она внимательно следила за тем, что читает дочка.

   — Мамочка, в этой книге рассказывается о крупинках и о том, как делать новые крупинки из уже имеющегося запаса.

   — Неужели? Я тоже хочу узнать о таком чуде! Прошу тебя, перепиши мне этот фрагмент.

   — Ох, даже не знаю… Это огромная книга, в ней все страницы густо-густо исписаны, и еще там очень сложные схемы.

   — Тогда не мучай себя, детка! Просто вырви нужные странички и принеси мамочке. Уверяю тебя, никто ничего не заметит!

   Эглантина моргнула. Мелькнуло ли что-то в ее сознании? Почувствовала ли она хотя бы едва заметное содрогание в желудке? Как бы то ни было, она нисколько не обеспокоилась. Она просто сказала:

   — Хорошо, в следующий раз я принесу тебе эти страницы.

   И принесла.

   ГЛАВА XI

   Последняя мысль Примулы

   — Послушай, Эглантина! Я две недели пролежала в лазарете, а ты ни разу меня не навестила. Ни разу. — Примула с болью и осуждением смотрела на Эглантину.

   Эглантина моргнула.

   — Прости, у меня как-то вылетело из головы, — ответила она. На самом деле она и не думала просить прощения.

   Примула видела, что подруга ни о чем не сожалеет. И вообще, она заметно изменилась. Ее всегда сияющие черные глазки потускнели, живой взгляд затуманился.

   Примула просто не знала, что и думать.

   — Ты же знаешь, я была очень занята.

   — Нет, не знаю, — отрезала Примула. — Откуда мне знать, если ты ни разу у меня не была?

   — Ах, да… Но я была занята, поверь мне!

   «Поверь мне!» — Не успели эти слова сорваться с клюва Эглантины, как в голове у Примулы щелкнуло, а желудок болезненно сжался. Она больше не верила Эглантине. Ни единому ее слову не верила. И теперь она непременно должна была выяснить, почему это произошло.

   Что так изменило ее подругу?

   Дело было уже не в мелких обидах на то, что Примулу во что-то не посвятили.

   Здравый смысл подсказывал Примуле держаться подальше оттого, во что ввязалась Эглантина, но сердце и желудок заставляли выяснить все до конца. Пока она не узнает наверняка, ей лучше помалкивать, но как только все выяснится, она тут же полетит к Сорену.

   А пока, может быть, стоит задать Эглантине один маленький вопрос?

   — Я бы хотела спросить тебя кое о чем…

   — Ну конечно, спрашивай.

   — Как ты думаешь, Рыжуха — она какая на самом деле?

   — Что ты имеешь в виду?

   — Ну, просто мне кажется странным, что она постоянно стремится полностью завладеть тобой.