Перифраз

С трудом сфокусировав свой прыгающий из стороны в сторону взгляд, я попытался путем логических умозаключений решить для себя крайне важный вопрос: который из этих двоих протягивающих мне руку немолодых мужчин является президентом одной из заокеанских держав? Не здесь, разумеется (на Яичнице незыблемый феодализм), а на Земле. Вроде бы в камерах глубокой заморозки он был один, а теперь два? Нет, разумом я понимаю, хотя и с трудом, что он один, но что прикажете делать со зрением?

Президенты потеряли терпение, приняв, видимо, мое состояние за растерянность перед столь высокими персонами, и оба сделали шаг ко мне, слившись в одного, но с двумя головами. Ха, да я с главами государств запросто… вон на принцессе Нарвалской вообще половину Яичницы изъездил.

Подавив неуместный смешок, я постарался удержаться на ногах, не дав свалить себя энергичным рукопожатием.

– От имени всего… – патетически заговорил президент, непрестанно дергая мою руку то вниз, то вверх. От этих дерганий я почувствовал, что меня укачивает, так что большую часть воззвания заокеанского выборного правителя пропустил, погрузившись в торги с собственным желудком относительно условий нашего перемирия. Если бы не листочки мяты на моих зубах, которые не только убивают перегар, но и улучшают самочувствие, желудок настоял бы на безоговорочной моей капитуляции. Закончил президент словами: – …и от всего прогрессивного человечества.

– Мы просто выполнили свой долг, как добрые соседи, – скромно ответила Акулина Степановна. – А что вы там говорили про неоплатный долг?

Переключив на нее свое внимание, президент выпустил мою руку, и я облегченно вздохнул.

Мерцающий зев телепорта затрепетал и распахнулся, явив моему взору кусочек ваурийского пейзажа.

– Нам пора, – сказал президент и подал знак охранникам. Те забросили на спину бурдюки с водкой и взяли в руки мечи. Один раз перевертыши, подбираясь к руководителю страны, сумели похитить охранников и заменить их дублями, но теперь, я думаю, они будут настороже и обеспечат его охрану, равно как и прочих узников морозильных камер. Надеюсь, всем бывшим пленникам удастся вернуть свое место в жизни и победить перевертышей малой кровью.

– Удачи! – пожелал я им.

– А ты? – спросила тетушка.

– Я остаюсь.

– Зачем?

– Чтобы жить.

– Но…

– Соборовцы обещали помочь вам справиться с перевертышем в вашем облике, а вы уж присмотрите за ними, помогите, чем сможете. Пускай на мир посмотрят.

– Обещаю.

– И еще. – Достав из кармана инкрустированный рубинами кувшин, я протянул его тетушке. – Здесь джинн, я обещал доставить его к людям, так что спросите у него, куда ему хочется, там и оставьте, хорошо?

– Хорошо.

– Поторопитесь! – крикнул один из охранников, ведя на цепи перевертыша. – А то закроется портал.

Тетушка мазнула меня губами по небритой щеке и поспешила следом за уходящей группой.

– Ты уверен, что не передумаешь? – спросила Оленька.

– Уверен.

– А…

– Я люблю тебя.

Она по‑девичьи взвизгнула и бросилась мне на шею. От неожиданности я проглотил мяту. «Это очень лестно, но зачем же так кричать?..»

Имперский князь Торригон хмыкнул и отвернулся. Упав на землю, я лишь крепче сжал объятия и впился в Олины губы жадным поцелуем.

– Тоже способ заставить ее замолчать, – позевывая, заявил джинн. И поинтересовался: – Уже отправились?

– Да, – ответил ему князь.

– А ты почему здесь? – растерялся я.