ними Дономага — по всей видимости, богатая Страна, достигшая высокого развития науки и

техники, — представляется кромешным адом для живой души?

   Может быть, так мрачна фантазия писателя, породившая эту страну? Вовсе нет! Даже

предположение это, наверно, покажется смешным каждому, кто хоть немного знаком с творчеством

Ильи Варшавского, с такими его рассказами, как "Роби", "Новое о Холмсе", "Молекулярное кафе",

"Поединок", "Биотоки", и другими юмористическими историями.

И если в рассказах о Дономаге смешное уступает место трагическому, то дело здесь отнюдь не в

игре писательской фантазии, а скорее наоборот — в прослеженной писателем строгой логике

развития тех черт, которые и ныне уже присущи эксплуататорскому миру.

   Что же представляет собой Дономага? Может быть, это остров, затерявшийся в океане. Может

быть, планета, затерявшаяся в космосе. Важнее другое: это капиталистическое общество, каким

оно стало бы в будущем, если бы история не лишила его будущего.

   Буржуазные социологи лезут из кожи вон, силясь доказать, что отвратительные черты, присущие

капитализму, — это лишь временные болезни строя, а не его неизлечимые уродства. С развитей

производительных сил все, дескать, утрясется, противоречия сгладятся и капитализм станет чуть

ли не раем земным.

   Дономагой управляют могущественные монополии. Чрезвычайно высокий уровень развития науки и

техники создает некую видимость благополучия. Но в условиях капитализма с ростом

производительных сил растут и социальные противоречия, наука окончательно перестает служить на

благо человеку.

   Обилие материальных благ само по себе еще не приносит счастья. В мире, где чувства человека

не ставятся ни во что, поэт Сальватор — герой рассказа "Призраки" — оказывается на грани

безумия. В этом бездушном, автоматизированном мире человек и сам начинает чувствовать себя

автоматом.

   Чем ярче человеческая личность, тем неизбежнее ее конфликт с антигуманистическим строем,

тем меньше шансов на ее покорное служение монополиям. Отсюда — "идея" подавления

индивидуальности, искусственного воздействия на психику. В рассказе "Тревожных симптомов нет"

мы видим, как веру в целесообразность такого рода насилия пытаются превратить в одну из

идеологических норм общества: выдающийся математик Кларенс, ставший жертвой подобной операции,

сам не видит в ней ничего аморального. Мозг ученого превращен в математическую машину. Для

этого он освобожден от всего "лишнего" — от всего того, что делало его носителем неповторимой

человеческой индивидуальности. В тщетных попытках выстоять, выиграть соревнование

капиталистический мир готов применить любые средства. И прежде всего он с легкостью приносит в

жертву человеческую личность.

   Боязнь индивидуального неизбежно порождает апологию стандарта, всеобщую нивелировку, культ

машины Постепенно пустеет Дономага. В каком-то далеком ее уголке еще страдает Рожденный в

Колбе, несчастный пленник машины, само существование которой давно потеряло смысл. Герой

рассказа "Солнце заходит в Дономаге" вынужден до полного изнеможения вертеть рукоятку

зарядного генератора своего механического властелина. Все обессмыслено в этом страшном,

карикатурном подобии общества. Но это уже конец, агония. Гаснет солнце, меркнет небо Дономаги.

   И вот наступает катастрофа: опыты с новым оружием уничтожают все живое в пределах страны.

Да, и здесь сказывается культ машин: огромная разрушительная сила нового оружия действует

только на живые организмы.