Но ведь рассказ повествует о маленькой семье, о трех людях, пораженных страшной болезнью.

Откуда же солнечная атмосфера в таком трагическом рассказе? Может быть, автор хотел оттенить

ею трагизм положения, в котором оказались его герои? Нет, здесь нет и следа каких либо

нарочитых контрастов, специальной заботы об оттеснении: атмосфера любви и счастливого

спокойствия здесь предельно проста, естественна, органична. И автор предоставляет самому

читателю решать вопрос о том, где ее истоки: кроются ли они в неисчерпаемом мужестве этих

людей или в столь же неисчерпаемой уверенности, что человечество спасет их, спасет во что бы

то ни стало.

   Совсем иными красками написан рассказ "Решайся, пилот!" — лиричный, немного грустный и при

этом, по существу, тоже очень мужественный. Старый пилот Климов уже давно не летает, он только

дежурит на космодроме в качестве "пилота второго резерва". Практически из второго резерва

никого не приходится посылать в полеты: видимо, это лишь нечто вроде промежуточной ступени,

несколько смягчающей перевод человека на пенсию. Но Климов, даже больной, не хочет уходить с

дежурства. И вот он летит! Сон это или действительность? Ни то, ни другое: скорее всего это

мечтания старого пилота, которому трудно расстаться с надеждой на последний рейс. Но мы ни

минуты не сомневаемся: случись это наяву, Климов наверняка действовал бы также решительно, так

же самоотверженно, как представляется ему в его мечтаниях. И невеселая тема старости, ее

неотвратимого приближения оборачивается темой отваги, любви. К своему трудному делу,

пожизненной верности ему.

   На первый взгляд в рассказе "Лентяй" гораздо больше признаков "технической" фантастики:

другая планета, антропоиды, добывающие в глубоких шахтах чудодейственный веноцет,

телекинетическое управление этими антропоидами... Но вскоре мы понимаем, что все это — лишь

фон, не больше, что писателя (а вместе с ним и нас) волнует лишь судьба шахтера Ишимбаева —

настоящего человека, а не антропоидного робота. Средствами искусства рассказ этот не только

опровергает наивные представления о том, что в будущем труд будто бы сведется к пресловутому

"нажиманию кнопок"; он убедительно и остроумно опровергает также более устойчивые заблуждения

об относительной легкости умственной работы. А героизм, проявленный "лентяем" Ишимбаевым при

ликвидации аварии, не только придает рассказу сюжетную остроту, но и служит утверждению

подлинно человеческого в человеке.

   Эта тема в той или иной мере окрашивает почти все рассказы первого раздела. Люди будущего —

это не гомункулусы, не антропоиды, это плоть от плоти и кровь от крови людей настоящего. И

лучшие черты в характерах наших современников — это зерна, из которых должны сформироваться

характеры людей грядущих эпох.

*   *   *

   Второй раздел книги — это путешествие в недобрую страну. В страну, имя которой Дономага.

   Не ищите Дономагу на карте земных полушарий: к счастью, нет на нашей планете такого

государства. Я пишу "к счастью", потому что очень уж горька участь жителей Дономаги — по

крайней мере тех из них, которые сохранили право называться людьми, сохранили право на

искреннее сочувствие. Да и участь бесчеловечных хозяев этого государства тоже, конечно, совсем

незавидна.

   Еще, как писал Маяковский, "для веселия планета наша мало оборудована"; еще много на Земле

стран, где тяжелы, безмерно тяжелы условия человеческого существования, где самая мелкая

разменная монета ценится выше, чем честь и достоинство человека.