Майор. Я — майор Матьё. (присаживается к столику слева и прихлебывает грог.)

Арман. Очень рад… Но я не имею счастья знать вас, майор.

Майор. В самом деле?.. В таком случае да будет вам известно, что вы беспощадно преследуете меня по одному векселю, который я имел неосторожность подписать!..

Арман. По векселю?

Майор. Вы даже добились ордера на мой арест.

Арман. Вполне возможно, майор, но ведь это не я, это все фирма.

Майор. Да я и не в претензии на вас… Или на вашу фирму… Просто мне хотелось сказать вам, что я уехал из Парижа вовсе не для того, чтобы скрыться от преследований.

Арман. Не сомневаюсь.

Майор. Наоборот!.. Как только я вернусь в Париж — а это будет недели через две, может быть, даже раньше, — я тотчас поставлю вас об этом в известность и буду премного благодарен, если вы засадите меня в Клиши… И чем скорее, тем лучше…

Арман. Вы шутите, майор…

Майор. Ничуть! Я прошу вас об этом как об одолжении…

Арман. Признаюсь, не понимаю…

Оба встают.

Майор. О господи, мне самому не так-то легко это объяснить… Простите, вы холосты?

Арман. Да, майор.

Майор. О, в таком случае я могу вам все рассказать… Я влюблен…

Арман. Вы?

Майор. Это довольно глупо в мои годы, не так ли?

Арман. Ну, я этого не говорил.

Майор. Не смущайтесь, пожалуйста! Я просто голову потерял из-за одной маленькой… беспутницы, которую я повстречал как-то вечером на балу Мабиль. Ее зовут Анита.

Арман. Анита? Я знал одну девочку, которую так звали.

Майор. Это, наверно, она и есть. Я рассчитывал позабавиться ею денька три, но вот уже три года, как она не отпускает меня. Она меня обманывает, разоряет, издевается надо мной! Я только и делаю, что обставляю ей квартиру за квартирой, а она на другой же день все распродает!.. Я хочу порвать с ней, уезжаю, отправляюсь куда-нибудь за двести лье, скажем, на ледяное озеро… И отнюдь не могу ручаться, что сегодня же вечером не вернусь в Париж… Ничего не могу поделать с этим чувством!.. Любовь в пятьдесят лет — это, знаете ли, как ревматизм: от нее уж не избавиться.

Арман (смеется). Майор, вы могли не делать мне этих признаний — я и без них приостановил бы преследование… Я сейчас же напишу в Париж…

Майор (поспешно). Ни в коем случае! Пожалуйста, не пишите! Я очень хочу, чтоб меня посадили: может, я тогда исцелюсь. Этого способа я еще не пробовал.

Арман. Но послушайте…

Майор. Нет уж, позвольте: закон на моей стороне.

Арман. Ну, раз вы так этого хотите, майор…

Майор. Не только хочу, но и прошу… Незамедлительно по моем возвращении… Я пришлю вам мою визитную карточку, и вы тотчас составите акт… Я никогда не выхожу из дому раньше десяти. (кланяется.) Мсье, я счастлив, что на мою долю выпала честь с вами познакомиться.

Арман. Что вы, это на мою долю выпала честь, майор…

Оба раскланиваются. Майор уходит через дверь в глубине.

Арман, затем мадам Перришон, затем Анриетта.

Арман. Отлично! Прелюбопытный, однако, человек! (замечает мадам Перришон, которая входит слева.) А-а, мадам Перришон!

Мадам Перришон. Как, мсье, вы здесь и один? А мне казалось, что вы собирались идти вместе с остальными мужчинами.

Арман. Я уже был здесь в прошлом году и потому попросил у господина Перришон а разрешения остаться при вас.

Мадам Перришон. Ах, мсье!.. (в сторону.) Какой светский молодой человек!.. (громко.) Вам так нравится Швейцария?

Арман. Надо же куда-то ездить!

Мадам Перришон. А вот мне не хотелось бы здесь жить… Уж больно много всяких гор и пропастей… Мы ведь из Боса…

Арман.