Перришон. Да, конечно… Елочка… Но она была совсем маленькая, она могла обломиться… И потом, я до нее добраться-то не успел.

Даниэль. Ах вот оно что!

Перришон. И потом… Это еще не все… Ведь сейчас, в эту самую минуту ваш чудесный друг переворачивает небо и землю, чтобы вызволить меня из тюрьмы… Я обязан ему честью… Честью…

Даниэль. Мсье Перришон, чувство, которое движет вами, слишком благородно, и я умолкаю…

Перришон. Ну конечно! И вы на меня не сердитесь, правда?

Даниэль. Я помню лишь вашу храбрость… Жертву, на которую вы ради меня пошли…

Перришон (берет его за руку). Ах, Даниэль! (в сторону.) Просто удивительно, до чего я люблю этого мальчика!

Даниэль (встает). Поэтому, прежде чем расстаться с вами…

Перришон. Что такое?

Даниэль. Прежде чем расстаться с вами…

Перришон (встает). Как? Вы расстаетесь со мной? Вы? Но почему?

Даниэль. Я не смогу посещать ваш дом, не компрометируя вашу дочь… И к тому же это будет мучительно для меня.

Перришон. Ну, знаете ли! И это говорите вы, единственный человек, которого я спас!

Даниэль. О, но ваш образ будет всегда передо мной! У меня возникла одна идея: я решил изобразить на полотне героическую сцену на ледяном озере — так, как она запечатлелась в моем сердце.

Перришон. Вы решили заказать картину! И изобразить меня на полотне?!

Даниэль. Я уже обратился к одному из наших знаменитых художников — из тех, что творят на века!

Перришон. На вечность! Ах, Даниэль! (в сторону.) Нет, это просто удивительно, до чего я люблю этого мальчика.

Даниэль. Главное, чтоб было похоже…

Перришон. Вот именно! Я тоже так считаю!

Даниэль. Но вам придется попозировать — раз пять или шесть…

Перришон. Чепуха, мой друг! Я готов позировать пятнадцать, двадцать, тридцать раз! Мне это не составит никакого труда… Мы будем позировать вместе!

Даниэль (поспешно). Нет-нет, я не буду!

Перришон. Почему?

Даниэль. Потому что… Видите ли, мы задумали картину так… Что на ней будет изображен только Монблан…

Перришон (обеспокоенно). Хорошо, а я?

Даниэль. Ну, Монблан и вы!

Перришон. Вот это другой разговор: я и Монблан… Спокойный и величественный… Но послушайте, где же будете вы?

Даниэль. В расселине… В самом низу… Видны будут только мои руки, сведенные судорогой и взывающие о помощи…

Перришон. Какая великолепная картина!

Даниэль. Мы выставим ее в музее…

Перришон. В версальском?

Даниэль. Нет, в парижском…

Перришон. Ах да… На выставке!..

Даниэль. И сделаем в каталоге надпись…

Перришон. Нет-нет. Никакой рекламы, никакого шума! Просто перепечатаем статью из моей газеты… «нам сообщают из Шамуни…»

Даниэль. Это будет немножко суховато.

Перришон. Ничего… Мы ее подправим! (пылко.) Ах, Даниэль, друг мой!.. Дитя мое!..

Даниэль. Прощайте, мсье Перришон!.. Мы не должны больше видеться…

Перришон. Нет, это невозможно! Это немыслимо! Эгот брак… Ведь еще ничего не решено…

Даниэль. Но…

Перришон. Оставайтесь! Я так хочу!

Даниэль (всторону). А дела-то мои не так уж плохи!

Те же, Жан, майор Матьё.

Жан (объявляет). Мсье майор Матьё!

Перришон (удивленно). Это еще кто?

Майор (входит). Извините, господа, я вам, возможно, помешал.

Перришон. Нисколько.

Майор (Даниэлю). Я имею честь говорить с господином Перришоном?

Перришон. Это я, мсье.