|
— Мы получили вашу телеграмму и — алле оп! — мы уже здесь. В такой день в наше время ничего другого и не надо. Хокер достал из кармана ярко-зеленое яблоко, потер о лацкан блейзера и с хрустом откусил. — Конечно, в другой день и в другие времена все было бы по-другому. Потребовалось бы много смешных символов, значков, загогулин и всякого такого прочего. — Или много-много всяких цифр,— подсказал Бун. — Вы всегда...— прошептал Скимпол.— Всегда так выглядите? — Я всегда так выгляжу, а, Бун? — К сожалению. Ты самый уродливый парень в первом классе. — Вздор, фигня и ерунда.— Хокер шутливо толкнул его в плечо. Коротышка ответил тем же. — Прошу вас, — напомнил о себе Скимпол. — У нас мало времени.— Он снова закашлялся. — Дерьмовый у вас кашель, сэр. — Надо бы вам собой заняться. Идите-ка к классной наставнице, да пусть она посмотрит. Может, освобождение выпишет, погуляете. — Прошу вас,— пробормотал Скимпол. — Верно-верно, сэр,— закивал Бун. — Простите, пожалуйста. Что-то мы развеселились тут,— добавил Хокер. — Небось мы вам двумя шалопаями кажемся, — подмигнул Бун,— но вы уж поверьте нам: дайте задание, и мы выполним его лучше любого парня в нашей школе! Старостами просто так не назначают. Ну, не жмитесь, мистер Скимпол, мы просто помираем от любопытства, чем мы можем вам услужить? Прежде чем альбинос сумел ответить, возникла пауза — последняя возможность сделать другой шаг, другой выбор, предпочесть более спокойную, умиротворенную смерть. Но он и раньше неплохо управлялся с потугами собственной совести. — Есть люди, которых я хочу... убрать,— произнес служащий.— Мне нужно, чтобы вы убили для меня следующих господ... Томас Крибб открыл глаза. Из-за нелепого хода жизни память его действовала не так, как у нас. Похоже, он вспоминал то, что должно случиться с ним, а не то, что уже произошло. Если, конечно, вы способны этому поверить. Когда уродец открыл глаза и увидел, где находится, он все равно не понял, как сюда попал. Это самое «сюда» оказалось совершенно ему незнакомо. Мрачная комната, сырая и душная, с облезлыми, вспухшими от сырости обоями. — Эй? — позвал он, не слишком надеясь на ответ.— Есть тут кто-нибудь? Ничего не произошло. Чувствуя себя полным идиотом, Крибб замолчал. Отупевший от боли, холода и трясучей дороги, он только сейчас заметил, что сидит в кресле, каким-то образом сохраняя вертикальное положение. Уродец шевельнул ногой. Бесполезно. Оказывается, Томаса просто-напросто крепко привязали. Примотанные к подлокотникам руки онемели и почти не чувствовали веревки, глубоко врезавшейся в запястья. Его явно кто-то похитил, однако, как ни странно, он не испытывал по этому поводу ни малейшего удивления. В конце концов, разве за свою долгую-предолгую жизнь Крибб не успел нажить себе несчетное множество врагов? Голова закружилась, и тело словно сделалось невесомым. Казалось, его вырвали из жизни и теперь он взирал на нее со стороны. Откуда-то снизу нахлынул громовой раскат, отозвавшийся болью в ушах. Поезд? Может, и так, а может, и нет. Потом Крибб уловил чужое присутствие. Рядом во мраке чиркнула спичка, вспыхнул фитилек лампы, и ему наконец представилась возможность оценить зловещую огромность своей тюрьмы. Лучше бы он оставался в темноте. Женское лицо, знакомое, но в то же время бездумно-стандартное, повисло перед ним во мраке. |
