|
В его речи появлялись секундные паузы, словно пустоты. Он долго колебался, прежде чем задать вопрос: - Моя жена к вам приходила? - С чего вы взяли? - Не знаю. Я давно ее изучил. Уверен, она о чем-то догадывается. Женщины, они как антенны. А она, с ее характером, если почувствует малейшую опасность, сразу ринется в атаку. Вы понимаете, что я хочу сказать? Последовало молчание, во время которого он с упреком наблюдал за Мегрэ, словно обижался, что тот не играет с ним в открытую. - Так она приходила? Мегрэ заколебался, осознавая, что на нем лежит большая ответственность. Если Мартон хоть в какой-то степени страдает психическим заболеванием, ответ мог иметь огромное влияние на его дальнейшее поведение. Несколько минут назад, сидя в одиночестве в своем кабинете, Мегрэ чуть было не набрал номер своего друга Пардона, чтобы попросить его присутствовать при этой беседе. Но разве доктор не говорил ему, что почти совсем не разбирается в психиатрии? Ксавье Мартон сидел на стуле в полутора метрах от комиссара, разговаривал и вел себя как обычный посетитель. Возможно, он был нормальным человеком, чувствовавшим, что его жизни угрожает опасность, и пришедшим честно все рассказать полиции. Но также он мог быть маньяком, одержимым манией преследования, нуждавшимся в том, чтобы его успокоили. Возможно, он был сумасшедшим. И наконец, он мог быть человеком, терзаемым дьявольскими мыслями, тоже в некотором смысле "типом со сдвигом", разработавшим тщательный план, который собирался осуществить, чего бы это ему ни стоило. Внешность у него была банальной. Нос, глаза, рот, уши как у всех. Лицо покраснело, а глаза горели, возможно, из-за резкого перепада температур на улице и в кабинете. Или из-за начинающегося гриппа, о котором он упоминал. Действительно у него начинается грипп или он придумал это объяснение, зная, что у него будут гореть глаза? Мегрэ было не по себе. Он начал подозревать, что этот человек пришел к нему только затем, чтобы задать вопрос о своей жене. Быть может, он в свою очередь следил за ней? Знал, что она приходила на набережную Орфевр, и надеялся узнать, что она здесь говорила? - Она ко мне приходила, - признался наконец комиссар. - Что она вам рассказала? - Обычно мои посетители отвечают на вопросы, а не задают их. - Прошу прощения. - Ваша жена очень элегантна, месье Мартон. Его губы механически растянулись в гримасе, заменявшей улыбку и не выражавшей ни иронии, ни горечи. - Знаю. Она всегда мечтала быть элегантной. Она решила стать элегантной. Он сделал ударение на слове "решила", как подчеркнул бы его на письме, и Мегрэ вспомнил, что его собеседник уже неоднократно выделял подобным образом слова в своей речи. Не прочитал ли он в каком-нибудь трактате по психологии, что настойчивое подчеркивание слов часто является признаком... Но он отказывался оценивать разговор под этим углом. - Вчера утром вы пришли сказать мне, что опасаетесь за свою жизнь. Рассказали о поведении вашей супруги, изменившемся некоторое время назад, о токсичном продукте, обнаруженном вами в кладовке. Вы также сказали мне, что неоднократно испытывали недомогание после приемов пищи. В этот момент меня вызвали к директору, и наш разговор не получил продолжения, поскольку вы ушли, не дождавшись меня. |
