|
— Откуда вы знаете, что такое красота? — хрипло спросил он. — Нет, не отвечайте — вы были запрограммированы с чувством прекрасного. — Он горько усмехнулся. — Возможно, — сказала Марион-А, — вы находите мою внешность неподходящей. Ее можно перемодели-ровать по вашему желанию. — Нет необходимости. Мне нужно научиться принимать мир таким, каков он есть. И к тому же поменьше жалеть себя. — Он отложил фотографию. — Ну, так что же на завтрак? Яичница с ветчиной. Господи, мир все еще цивилизован. Он знал, что его голос звучит слишком жизнерадостно, что он только пытается доказать себе, будто готов ко всему, и это ему не очень удается. Но вскоре и это перестало его беспокоить. «Какой смысл, — сказал он себе, — смущаться из-за андроида?» Пока он ел, Марион-А неподвижно сидела на той же некрашеной табуретке. Он пытался не обращать внимания на ее присутствие, но тем не менее она все-таки находилась рядом. Может быть, она и была всего лишь сложной машиной, но очеловеченный облик создавал иллюзию личности. Он не испытывал бы дискомфорта, если бы ел перед магнитофоном, камерой или электронным компьютером, но перед Марион-А он ощущал неловкость. Она, конечно, представляла собой сочетание всех этих вещей, однако в то же время являлась и чем-то большим. Ее целостность была важнее того, из каких частей она состояла... Не совсем машина и не совсем человек. «Интересно, — подумал он, — испытывал бы я такие же ощущения, если бы это был обычный робот?» Немного погодя ему захотелось поговорить с ней. — Настанет день, — сказал он задумчиво, — когда андроиды смогут есть. Марион-А улыбнулась: — Мы уже это можем, сэр, если необходимо. Большинство андроидов, произведенных за последние десять лет, имеют искусственные желудки. Поскольку у людей прием пищи — функция не только необходимая, но и социальная, решено было создать андроидов, способных, если потребуется, занять место за столом... Вы хотите, чтобы я присоединилась к вам, сэр? Маркхэм отрицательно помотал головой. — Что вы делаете с ней? — спросил он. — С чем, сэр? — С едой. — Она переходит в маленький пластиковый пакет, который удаляется, когда это удобно. — Боже мой! — воскликнул он. — Я полагаю, что способность рожать стоит следующей в списке. — Я так не думаю, сэр. Небиологический материал более доступен, и фабричное воспроизводство более эффективно. Он рассмеялся: — У вас очень слабое чувство юмора. В ответ она улыбнулась: — Да я совсем не шутила, сэр. После завтрака Марион-А вывела его на крышу и усадила в брезентовое кресло, стоявшее на солнышке. Он полагал, что Северный Лондонский Санаторий находится на окраине города, но вокруг, насколько позволял глаз, он видел только лес и поля. — Где мы? — спросил он. — Я думал, что мы где-то неподалеку от города. — Лондон отсюда милях в пятидесяти, — ответила Марион-А. — Ближайший город — Колчестер. — Почему же тогда «Северный Лондонский Санаторий»? — Потому что он расположен в республике Лондон, сэр. — Да, вы вчера что-то говорили об этом... Я хочу отсюда выбраться. Хочу посмотреть, что произошло с миром... Вы знаете, я даже не представляю, какое сейчас время года! Погода такая великолепная, что я думаю — сейчас весна или ранняя осень. — Сегодня третий день сентября, сэр. Маркхэм глубоко вздохнул: — Лучший месяц в году. Я помню... — Он вдруг запнулся. — К черту это... — Он посмотрел на Марион-А и улыбнулся. — Я хотел бы попросить о небольшом одолжении. Перестаньте называть меня «сэр». А то я чувствую себя директором компании. |
