Входит Оберон.

                                   Оберон

                  Узнать бы мне, проснулась ли? Кто первым

                  Ей ухитрился на глаза попасть?

                  К кому должна в ней возгореться страсть?

                  Вот мой посол. Ну, сумасбродный дух,

                  Что за ночь нового в лесу случилось?

                                Входит Пек.

                                    Пек

                  Царица наша с чудищем слюбилась!

                  Пока, в тени священной павильона,

                  Она дремала, нежась в грезе сонной, -

                  Мастеровых ватага, что до поту

                  Принуждена в Афинах несть работу,

                  Собралась там готовить представленье,

                  Чтоб герцогу доставить развлеченье.

                  Из этих дурней толстокожий самый,

                  Что в пьесе их изображал Пирама,

                  Со сцены скрылся в заросли дремучей.

                  Ему я тут же, подстерегши случай,

                  Всадил на плечи голову осла.

                  И вновь на сцену (Фисба там ждала)

                  Мой вышел мим. Как диких уток стая,

                  Когда стрелок в них целит, подползая,

                  Как сонмище крикливое ворон,

                  Заслышав выстрел, рвется в небосклон

                  И машет крыльями в разброде диком, -

                  Так от него метнулись парни с криком, -

                  Кто кувырком, чуть я ускорю шаг,

                  Кто призывал афинян с криком: "Враг!"

                  Тупая трусость, дух круша им хилый,

                  Бездушное на них же натравила:

                  И шип и терн, одежды им порвав,

                  Срывали с них то шапку, то рукав.