– Но ты ведь позвонил рассказать насчет прошлого года?

– За прошлый год пропавших подростков, включая неместных, было целых четырнадцать.

Делорм негромко присвистнула.

– Вот как я это вижу. Некий субъект убивает ребенка, Кэти Пайн, и обнаруживает, что ему это нравится. Он испытал острейшие ощущения в своей жизни. Тогда он хватает другого ребенка, Билли Лабелля, и проделывает все снова. Он в полном восторге, но к этому времени уже весь город разыскивает пропавших детей. Он начинает вести себя умнее, похищая детей постарше. Детей, живущих не в нашем городе. Он знает, что вокруг исчезновения семнадцатилетних или восемнадцатилетних такого шума не поднимется.

– Особенно если они нездешние.

– Ты же видишь, во всех нераскрытых делах – дети отовсюду. Трое из Торонто, остальные – откуда угодно.

– Эти материалы у тебя дома? Я сейчас приеду.

– Нет‑нет, можем встретиться в отделе.

Последовала кратчайшая пауза.

– О господи, Кардинал. Ты думаешь, я все еще работаю в спецрасследованиях? Думаешь, я за тобой слежу? Скажи честно.

– Ничего подобного, – возразил он любезным тоном. И подумал: боже, какой же я лжец. – Просто, видишь ли, я человек женатый, Лиз, а ты – чертовски миленькая и все такое. Не ручаюсь за себя.

Делорм долго молчала. Потом положила трубку.

9

Они завалили папками три стола, действуя на нервы рыжему Йену Маклеоду, полицейскому с рельефной, слишком развитой мускулатурой и взлелеянной манией преследования. Последнее время он много занимался делом Корриво (двойное убийство в охотничьем домике) и теперь безуспешно пытался наверстать отставание по другим расследованиям. Безусловно, следователь он хороший, однако даже в лучшие времена Маклеод отличался сварливостью, упрямством и невоздержанностью на язык. А из‑за дела Корриво он стал почти невыносимым.

– Может, вы потише, а? Не будете орать как резаные, чтоб вам провалиться?

– Он сейчас так чувствителен, – заметил Кардинал. – Ты не пробовал записаться на курсы психотренинга «Новые мужчины»?

– Я хочу подогнать другие дела, все, что угодно, только не Корриво, ясно вам? О нормальных вещах подумать. Чтоб мне сдохнуть, у меня были занятия поинтереснее, пока братцы Корриво не решили прикончить своего паршивого тестя и его вонючего партнера. И у меня все еще  остались такие занятия, какая‑то другая жизнь, только я даже вспомнить не могу, что это за жизнь, потому что я днюю и ночую в этой заднице, в полицейском участке.

Кардинал уже не слушал его.

– Ни одно из этих дел не было закрыто, – сказал он, обращаясь к Делорм. – Давай разделим эту стопку пополам и быстренько пробежимся по материалам. Представим себе, что они только что очутились перед нами на столе. Похоже, по ним вообще ничего не сделано.

– Слышу, слышу, – проорал Маклеод через всю комнату. – Не‑ет, меня не проведут мои братья по оружию. То есть, извиняюсь, братья и сестры по оружию. Вот вы все охотитесь за удравшими сопляками, а между тем его честь судья Люсьен Тибо, по кличке Тупица, распоряжается всей вашей жизнью. Похоже, он считает себя личным адвокатом фирмы «Корриво и его сукины дети».

– Про тебя никто не говорит, Маклеод. С годами ты становишься параноиком.

– Ага, детектив Джон Кардинал, по кличке Бессмертный, призывает меня не быть параноиком. Тут уж я точно спячу. Судья Люсьен Тибо, по кличке Ублюдок, уже во сне мне является, завывает насчет цепочки доказательств и насчет того, что яблоко от яблоньки недалеко падает. Все эти долбаные скоты заодно.

– Выбирай выражения, Маклеод.