|
- Постойте! Слишком долго я искал вас, чтобы так просто отпустить. И раз уж мне удалось до вас добраться, раз ваша бесчувственность окончательно подтверждает мое первое предположение, что вы исчадие ада, посланное врагом рода человеческого, чтобы погубить моего брата, я хочу видеть ваше лицо, на котором запечатлены все самые мрачные угрозы преисподней, я хочу встретить пламя вашего взора, сводящего людей с ума. Померяемся силами, Сатана! И Жуаез, одной рукой сотворив крестное знамение, чтобы сокрушить силы ада, другой сорвал покрывало с лица госпитальерки. Но она невозмутимо, безгневно, без малейшего упрека устремив ясный и кроткий взгляд на того, кто ее так жестоко оскорбил, сказала: - О господин герцог, то, что вы сделали, недостойно дворянина! Жуаезу показалось, что ему нанесен удар прямо в сердце. Безграничная кротость этой женщины смягчила его гнев, красота ее смутила его разум. - Да, - прошептал он после продолжительного молчания, - вы прекрасны, и Анри не мог не полюбить вас. Но бог даровал вам красоту лишь для того, чтобы вы изливали ее, как некое благоухание на человека, который будет связан с вами на всю жизнь. - Сударь, разве вы не говорили со своим братом? Но может быть, если вы с ним и говорили, он не счел нужным довериться вам во всем. Иначе вы узнали бы от него, что со мной и было так, как вы говорите: я любила, а теперь больше не буду любить, я жила, а теперь должна умереть. Жуаез не сводил глаз с Дианы. Огонь ее всемогущего взгляда проник до глубины его души, подобный струям вулканического пламени, при одном приближении которых расплавляется бронза статуй. Луч этот уничтожил всю грубую породу в сердце адмирала, словно в тигеле, распадающемся на части оттого, что теперь в нем плавится и кипит уже только чистое золото. - О да, - произнес он еще раз, понизив голос и все еще не сводя с нее взгляда, где быстро угасало пламя гнева, - о да, Анри должен был вас полюбить... О сударыня, на коленях молю вас, - сжальтесь, полюбите моего брата! Диана по-прежнему стояла холодная и молчаливая. - Не допустите, чтобы из-за вас терзалась целая семья, не губите нашего рода, - ведь один из нас погибнет от отчаяния, а другие от горя. Диана не отвечала, продолжая грустно смотреть на склонившегося перед нею молящего ее человека. - О, - вскричал наконец Жуаез, яростно схватившись за грудь судорожно сжатыми пальцами, - о, сжальтесь над моим братом, надо мною самим! Я горю! Ваш взор испепелил меня!.. Прощайте, сударыня, прощайте! Он встал с колен, словно безумный, растряс, вернее, сорвал задвижку с двери приемной и в каком-то исступлении побежал к своим слугам, ожидавшим его на углу улицы Анфер. 27. ЕГО СВЕТЛОСТЬ МОНСЕНЬЕР ГЕРЦОГ ДЕ ГИЗ В воскресенье 10 июня около одиннадцати часов утра весь двор собрался в комнате перед кабинетом, где с момента своей встречи с Дианой де Меридор медленно и безнадежно умирал герцог Анжуйский. |
