|
С этими словами настоятельница еще раз поклонилась герцогу и исчезла. Через десять минут она возвратилась в сопровождении госпитальерки, совершенно скрывшей свое лицо под покрывалом. То была Диана, уже переодевшаяся в монашеское платье. Герцог поблагодарил настоятельницу, пододвинул неизвестной даме табурет, сел тоже, и настоятельница вышла, собственноручно закрыв все двери пустой и мрачной приемной. - Сударыня, - сказал тогда Жуаез безо всяких вступлений, - вы - дама, жившая на улице Августинцев, таинственная женщина, которую мой брат, граф дю Бушаж, любит безумной и погибельной любовью? Вместо ответа госпитальерка наклонила голову, но не произнесла ни слова. Это подчеркнутое нежелание говорить показалось Жуаезу оскорбительным. Он и без того был предубежден против своей собеседницы. - Вы, наверно, считали, сударыня, - продолжал он, - что достаточно быть или казаться красивой, что при этом можно не иметь сердца под своим прекрасным обличием, что можно вызвать несчастную страсть в душе юноши, носящего наше имя, а затем в один прекрасный день сказать ему: "Тем хуже для вас, если у вас есть сердце, а у меня его нет, и мне оно не нужно". - Я не так ответила, сударь, вы плохо осведомлены, - произнесла госпитальерка так благородно и трогательно, что гнев Жуаеза на миг даже смягчился. - Слова сами по себе не имеют значения, важна суть; вы, сударыня, оттолкнули моего брата и ввергли его в отчаяние. - Невольно, сударь, ибо я всегда старалась отдалить от себя господина дю Бушажа. - Это называется ухищрениями кокетства, сударыня, а их последствия и составляют вину. - Никто не имеет права обвинять меня, сударь. Я ни в чем не повинна. Вы раздражены против меня, и я больше не стану вам отвечать. - Ого! - вскричал Жуаез, постепенно распаляясь. - Вы погубили моего брата и рассчитываете оправдаться, вызывающе напуская на себя величественный вид? Нет, нет: можете не сомневаться в моих намерениях, раз уж я сюда явился. Я не шучу, клянусь вам, вы видите, как у меня дрожат руки и губы, по этому одному вы можете понять, что вам придется прибегнуть к основательным доводам, чтобы поколебать меня. Госпитальерка встала. - Если вы явились сюда, чтобы оскорблять женщину, - сказала она все так же хладнокровно, - оскорбляйте меня, сударь. Если вы явились, чтобы заставить меня изменить свое решение, то попусту теряете время. Лучше угодите. - Ах, вы не человеческое существо, - вскричал выведенный из себя Жуаез, - вы демон! - Я сказала, что не стану отвечать. Теперь этого недостаточно, я ухожу. И госпитальерка направилась к двери. Жуаез остановил ее. - Постойте! Слишком долго я искал вас, чтобы так просто отпустить. И раз уж мне удалось до вас добраться, раз ваша бесчувственность окончательно подтверждает мое первое предположение, что вы исчадие ада, посланное врагом рода человеческого, чтобы погубить моего брата, я хочу видеть ваше лицо, на котором запечатлены все самые мрачные угрозы преисподней, я хочу встретить пламя вашего взора, сводящего людей с ума. |
