– Неет, ты чего! – фыркнул десятник. – Давно уже всем пора привыкнуть к этим немцам. Они ведь вечно нами недовольны. Меня сейчас другое беспокоит – это куда делась та троица во главе с Центисом, что пошла разведать дальние подступы к холму? Давно бы назад они должны вернуться, а их вот все нет и нет.

– Да бродят сейчас где-нибудь, чтобы на стоянке ночлег не готовить, да еще и коней у немцев не обихаживать, – отмахнулся Лаздин. – Совсем скоро, пока варево еще не остыло, появятся. Что они, дураки – дольше по сырому лесу шарахаться? Это нам вот теперь, похоже, придется холодное хлебать.

– Может, и так, может, и далеко забрели, – покачал головой десятник. – А все же нужно бы нам поостеречься. Все-таки на чужой мы земле сейчас стоим. Внимательнее тут глядите. А я немного еще подожду, и если дозор не объявится, то пойду к Андису. У него голова большая, вот пусть и думает, что же теперь дальше с этим делать.

Воины попрощались, и тройка во главе с десятником отправилась в сторону стоянки.

– Давай, Ваня, самое время, – выдохнул Мартын. – Пока эти трое далеко не ушли, сторожевые невнимательно свою службу несут. Только тихонечко.

Пластунский десятник кивнул головой и вместе с тремя своими лучшими воинами пополз вперед.

– Аусмис, как думаешь, сколько нам еще дней до дерптцев по этим сырым лесам пробираться? – проводив взглядом десятника с сопровождающими, спросил напарника Лаздин. – А если мы с ними разминемся, и что, вот так и будем блуждать, пока сами на эстов не нарвемся?

– Хватит болтать уже, сорока, – буркнул в ответ Аусмис. – Подсаживайся ближе, и так из-за ветра ничего не слышно, а тут еще и ты трещишь! – и чуть подвинулся под куст, уступая свое место товарищу.

Мелькнувшую рядом тень переговаривающиеся между собой ливы заметили с опозданием. Аусмус в последний момент успел было приподнять свое копье навстречу вылетевшему из-за соседнего куста тела, но это было его последнее и предсмертное движение. Короткий и широкий меч резанул шею лива, и он, захрипев, упал на влажную лесную подстилку. Рядом с ножом в груди упал и его напарник.

– Быстрый гаденыш, – выругался Иван, потирая ушибленное плечо. – Если бы чуть ниже копьем ударил, то точно бы руку проткнул. – Ладно, в кольчугу хоть угодил. – И он, вытерев меч о тело убитого воина, обернулся в ту сторону, где остались основные силы всей сотни.

– С этой стороны Ваня свою сторожу срезал, – кивнул Варун, вслушиваясь в отдаленные звуки птичьего пения. – Теперь ждем сигнала от Святозара и Ростислава, а потом начинаем окружать саму стоянку.

Вскоре донесся посвист и от других пластунских десятков, расчищавших в это время подступы для основных сил, и объединенные силы русских и вирумцев начали занимать свои места вокруг стоянки врага.

Друвис, вернувшись с обхода постов, присел возле костра старшего над всеми ливами, взял протянутую ему деревянную миску с горячим и начал неспешно хлебать это густое, перемешанное с дробленой пшеницей мясное варево.

– Все спокойно? – пожилой воин со шрамом на щеке вопросительно поглядел на десятника.

– Да, Андис, – кивнул тот. – Все наши посты проверил. Темнота подступает, еле нашел некоторых среди кустов. Хорошо, скрытно сидят люди, никто из них не дремлет. Только вот дальнего дозора я не видел, давно люди ушли. Должны бы уже вернуться? – И он вопросительно посмотрел на командира. Тот зачерпнул травяной взвар вырезанной из кости посудинкой и, подув, немного из нее отпил. – Сколько времени их уже нет? Когда ты тот дозор отправил, Друвис?

Десятник отложил ложку и посмотрел на небо с высыпавшими на нем звездами.