А в центре ночной стоянки в это время уже добивали немцев. В освещенный светом круг били стрелы и самострельные болты. Поняв, что устоять против такого врага они не смогут, воины побросали свои щиты и попытались скрыться вслед за ливами. Но здесь путь для них был уже перекрыт. Из темноты выступила плотная стенка воинов в шлемах, сверкнули их мечи и наконечники копий. Те несколько человек, которые метнулись на прорыв, упали на землю, и два десятка оставшихся от рижской части отряда сложили к ногам оружие.

У русских было двое раненых, эсты потеряли троих убитыми, у одного была отсечена кисть руки, еще у пятерых ранения не были опасными.

– Немного больше двух десяток смогли уйти, – кивнул старший эстов на хорошо видимый след на земле. – Сейчас погоня незачем устраивать, а утром мои люди пойти за ними. Хорошо получиться, почти восемь десяток убитых, два с лишним взять в плен, и только два с половиной смогли уйти. Все имущество и лошади достаться нам.

– Могло было быть и лучше, – вздохнул Варун, оглядывая разбитый вражеский лагерь. – Сторожу чисто, безо всякого шума срезали. Окружили стоянку со всех сторон. Они при освещении как на ладони были, бей на выбор – не хочу. Но у ливов старший – битый волчара был, вон как быстро он сообразил, что на стоянке тут ему делать нечего, а нужно прорываться в лес. От них-то мы и понесли самые большие потери. Немцы же под самострелами в основном все пали.

– Да, кровь моих воинов требует отмщения, – скрипнул зубами походный вождь эстов. – У меня здесь сегодня погиб друг. Прости, Варун, но мы не идти за вами в крепость.

– Война еще не кончена, Айвар. Что тебе эти два десятка ливов? Они сейчас не на своей родной земле и без пищи. Их и так выловят по дороге домой эсты, не из твоего, так пусть из другого племени. А там, впереди, целое войско немцев, вот где будут нужны ваши копья и луки!

– Нет, Варун, я сказать свой слово. Мы не пойти дальше, – покачал головой вождь.

– Тьфу ты! – сплюнул с досадой Фотич. – Ну что ты как баран упертый – не пойду я и не пойду! Ладно, давай тогда так, Айвар, нам налегке идти дальше нужно. Лошади, пленные и вся добыча только лишь сковывать нас в пути будут. А для лесной, для пластунской войны нам нужно обязательно свободными быть. Забирайте все с собой в городище, вам все равно ведь своих раненых и убитых туда вывозить нужно. А мы выводим только двух своих подранков. Сделаем для них схрон поближе к крепости, а сами будем немца там будоражить. Ну что, по рукам, чудин упрямый?

Вождь немного постоял на месте, подумал и наконец, тяжело вздохнув, протянул русскому свою ладонь:

– Хорошо, я рассказать старейшинам про этот ночной бой. И что вся эта добыча общая. Она будет, как ты сказать – сковывать? Да. Она будет сковывать наши руки, и я послать в погоню за ливы мало своих воинов, но пусть будет так. Хорошо. Ведь я понимать, что вы идете к крепость, чтобы воевать.

Наутро от ночной стоянки отходили три отряда. Самый большой, с двумя ранеными на носилках, направлялся в северо-восточную сторону. Другой, с навьюченной на коней поклажей и битым железом, подгоняя пленных, уходил на юго-запад. И самый меньший, в дюжину воинов, нырнул по следу скрывшихся беглецов в западном направлении.

Глава 8. Отбились!

– Дядька Григорий, а это правда, что новые орудия за версту бить могут? – Игнатка с любопытством ощупывал рычаг с торсионом из сплетенных тугих жил.