– Лапы убери, не ототрешь ведь их потом, баламошка, – усмехнулся командир розмыслов. – Там же смазка особенная на всем. И чевой там только в ней нету. Деготь, топленое сало и даже земной жир, привезенный из-за Хвалынского моря. Зато и механизма сохраняется, работает не в пример лучше, чем на обычном сале. А насчет новых орудий я тебе так скажу: своими глазами я их видел, но вот стрелять мне из них не доводилось. Пушками их величают, и они огнем шары каменные или железные вдаль мечут. При мне большой щит, собранный из вершин сосен, за пять сотен шагов всего с двух выстрелов развалили. Но те пушки пока еще доделывают, там у них чевой-то с основанием, со станиной или, как там по пушкарски, – с лафетою не заладилось. Вот и кумекают теперь в поместье наши умные головы. А я вот к этим орудиям-камнеметам уже пристрастился. Это когда еще те пушки-то в бой пойдут? А вот на мой век так и торсионных орудий хватит. Чего, плохие они, что ли? За пять сотен шагов со стены пудовый камень ведь кидают. А «скорпион» свою большую стрелу так и за все восемь даже мечет. Вон как все размолотили, – и он кивнул на груду развалин на месте гостиного двора. – Нее, не скоро еще огненный припас наш привычный торсион потеснит. Повоюем еще с ним пока. Да и мало у нас того зелья для огненного боя. Но об этом всем молчок, то ведь тайна великая! Не всякий в нашей рати даже об этом ведает! Это вы вон только со школы шибко умные все. Небось и пушку уже своими глазами уже видели?

– Ага, Оська даже из нее пару раз пальнуть сумел на полигоне! – похвастался за своего друга Петька.

– Да ладно?! – вскинулся Григорий. – Чего, правду, что ли, он говорит?

– Ну не один я тогда был, – покраснел парень. – Мне дядька Илья разрешил в пушечном расчете стоять, когда они на полигоне только что собранную испытывали. А я им там всем помогал. Да это за седмицу до отплытия уже было. Я за третьего заряжающего встал, пыжи забивал опосля порохового заряда и после ядра. Там ведь у каждого свое движение перед выстрелом, чтобы бой быстрым был.

– Ну и как тебе? – с неподдельным интересом расспрашивали парня взрослые мужики из расчета камнемета.

– Охохоо! – покачал головой Оська. – Аж уши от того грома после выстрела заложило. Не зря же они в них затычку от тряпицы вставляют. А ядро там вот такенное! – И он изобразил руками приличной окружности шар. – За семь сотен шагов в земляной вал оно влупило и вглубь даже еще ушло!

– Да ладно! За семь! – волновались розмыслы. – Так что, и еще могло дальше лететь?

– Ну а то! – кивнул солидно Оська. – Говорю же, прямо в землю его вбило. Ох, ведь и сила от такого боя! А лафеты к пушкам уже сладили. Там дядька Лука, говорят, расстарался. Они вроде как год все голову ломали с розмысловым начальством да со всякими поместными механиками. Ничего, теперь даже по полю, правда, конечно, по сухому можно их тихонько катить. А зимой – так и на санях, со своей особливой станиной.

– Эх, сюда бы такую огненную орудию, – размечтался помощник Григория Матвей. – Навести ее точнехонько на немца да как ударить! Он-то как раз за восемь сотен шагов от нас сейчас стоит. Там, куда даже стрелы от скорпиона не долетают. А тут бах! Не то что наш вон камнемет!

– Иди вон торсион лучше проверь! Бах! – желчно передразнил своего подчиненного Григорий. – Там вона Игнатка всю смазку с него сбил, пока рукой своей лапал! И когда еще нам такое орудие огненного боя сюды дадут?! Размечтались они! Этим вон, что сейчас есть, пока воюйте.