Звезда полынь. Ночь

Распахнулись, раздвинулись, зашевелились

Дымной ночи – из перьев вороньих – крыла…

Как давно мы не плакали. И не молились.

А молились – молитва до звезд не дошла.

Горький город заснул. Украшений янтарных –

Фонарей – он не сбросил. В окно я гляжу,

Как в бездонную бочку. Созвездий полярных

Голубой, золотой сок течет по ножу.

Во носках шерстяных, во халате, что стеган,

Грея руку щекой, зрю в кухонном окне

Ту Звезду, что космата, как Людвиг Бетховен,

Ту Звезду, от которой погибельно мне.

От нее не лучи, а полынные ветки

Брызжут уксусом, ржавчиной, солью, песком –

И двоятся, троятся, сбираются в клетки

И в снопы, и во снежный сбиваются ком –

И багрянцем безумствуют протуберанцы!

И молюсь я о сгибших в разливах кровей –

О, корейцы ли, немцы ли, азербайджанцы –

Нет под горькой Звездою планеты мертвей!

А полынные ветки растут, обнимая

Деготь неба ночного! Котельных дымы!

И одна – бьет в окно мне!…

И я понимаю –

Что отречься у нас от сумы, от тюрьмы –

Невозможно…

Видение праздника. Старая Россия

От звонниц летит лебедями да сойками

Малиновый звон – во истоптанный снег!…

Девчонкой скуластой, молодушкой бойкою

Гляжу я в зенит из под сурьмленных век…

Небесный прибой синевой океанскою

Бьет в белые пристани бычьих церквей!

Зима, ты купчиха моя великанская,

Вишневки в граненую стопку налей!

Уж Сретенье минуло – льды его хрустнули! –

Святого Василья отпели ветра –

Румяная, масленая и капустная,

И зубы орехи со сластью ядра –

В платке снеговейном, по коему розами –

Малина и мед, раки, окорока,

И свечи в приделах – багряными грозами,

Белуги, севрюги – кистями платка! –

В брусничном атласе, с лимонными бусами,

В браслетах и килечных, и сельдяных,

С торосами семги, с варенья турусами,

С цукатами тяжких серег золотых,

Со бронзой копчушек каспийских, поморских ли,

С застылыми слитками сливок густых,

С рассольными бочками, словно бы мордами

Веселых до глупости псов молодых, –

С гудками и крыльями райских раешников,

С аджикою плотницкого матерка,

С торчащими черными гривами – елками

Над холкой февральского Горбунка, –

Красавица! Радость моя незабвенная!…

Соболюшка!… Черные звезды очей!…

В атласах сугробов святая Вселенная!…

Твой рыжий торговец, седой казначей,

Твой князь – из Юсуповых либо Нарышкиных,

Идущий вдоль рынка под ручку с княжной,

Монахиня, что из под траура – пышкою,

В надменных усах офицер ледяной,

Два Саввы твоих – и Морозов и Мамонтов –

С корзинами, где жемчуга да икра –

Палитрою гения!… – бархата мало вам?… –

Вот – прямо в лицо!… – осетров веера,

Глазастый бескостный изюм Елисеева,

Бурмистрова радуга звездной парчи,

Хвостами налимов – Сияние Севера!…

И – что там еще?… –

о, молчи же, молчи,

Рыдай, припаявши ладонь узловатую

К забывшим кипение сбитня губам, –

Родная моя!… Это Время проклятое.