Торговка шкурами на иркутском рынке Люба

А вот лисы, а вот лисы, а вот зайцы волки!…

Мездру мороз прошивает кованой иголкой,

Меха иней зацелует сизыми губами, –

Не горжетка то – ослеп ты: пламя это, пламя!…

Звери рыскали по лесу. Дитяток рожали.

Целясь, очи потемнели! Локти задрожали!…

…А теперь зверье – гляди ко! – рухлядь, красотища!…

Закупи – и вспыхнешь павой, а не мышью нищей,

Шею закрути лебяжью лисьими хвостами –

Пусть мужик твой, жмот и заяц, затрясет перстами,

Затрусит на снег монеты из мошны совецкой:

Вот он мех колымский, кольский, обский, соловецкий,

Вот – куничий да соболий, искристый, богатый,

На руках торговки Любы во пурге распятый, –

Рвите, рвите, налетайте, по дешевке сбуду

Выпивохам да пройдохам, черни, сброду, люду,

А не наглым иноземцам с масленым карманом,

А родной толпе дремучей, хвойной, дымной, рваной.

Песня

Ох, Расея моя, Расея.

Головою – о край стола…

Каменея, горя, леденея,

О, куда б от тебя ушла?!

Горевая твоя простуда

И чахоткин, с подхрипом, рык…

Средь зверья твоего и люда

Расплескался мой жалкий крик.

Задери головенку: страшно!…

Коли страшно – к земле пригнись…

Вот они, кремлевские башни, –

Им, кровавым, да поклонись.

Ты из вервия мне свивала

Сети, петли, мешки, хлысты…

Ты поземками целовала

По над грудью моей – кресты!

Но я землю рвала ногтями!

Ела падаль твоих полей!

Снег твой мечется меж горстями

Сирым клекотом журавлей!

И, на нежном пригорке стоя

По над Волгою в синем дыму,

Я молюсь – твоей красотою –

За вкусивших твою тюрьму!

За тебя проклявших, бежавших

Во заморских быков стада,

За любимых, друг друга сжавших

Пред прощанием – навсегда, –

Как в горсти – да твою землицу…

Я люблю тебя, я люблю:

Мне любовь та, Расеюшка, снится,

Но плюю, хриплю – во хмелю

Ненавидящем,

пламя сея

Воплем, дланью, нутром, очьми:

Ох, Расея моя, Расея,

Заполярной совой косея,

Всей кандальною Гипербореей –

Всю свободу мою возьми.

Адам и Ева

Звезды дули в пазы и во щели.

Звезды жестко крестили окно.

Смертный одр не страшней колыбели,

Но царями любовной постели

Стать не всем в дольнем мире дано.

И в династии сей ты двадцатый

Или первый – не ведать о том!

Вот на лбу – поцелуйная цата,

Вот лобзанье – нательным крестом…

Тело вспыхнет вулканами, лавой.

Сладко выгнется плод – ешь и пей!

Над кроватью дешевою, ржавой –

Веер простоволосых лучей!

Допотопная, дикая сила,

Ласка, будто лисенка… – до слез… –

Та коса, что века нас косила

Вплоть до лунных старушечьих кос, –

Это чрево ли Евы пылает,

Это дух ли Адама горит –

Это Марс над постелью рыдает

И Венера объятие длит!

Вширь – по стеклам – хвощи ледяные…

Митинговый – на улице – гул…

И ругательства хана Батыя

Из за двери, что бомж распахнул…

И, распяты, раскинувши длани,

Разметав медногорлую плоть,

Понимают: любви окаянней

Нет в земле, кою проклял Господь.