Уловив специфический интерес особистов, осведомители запоминали каждое сомнительное словечко своего командира. В результате накапливался компрометирующий материал, который в любой момент можно было пустить в ход.

Военная контрразведка существует практически во всех странах, но как часть вооруженных сил, потому что защищает армию от вражеского проникновения. В Советской России военная контрразведка формировалась в составе органов госбезопасности как инструмент контроля над армией.

Особое подозрение вызывали те, кто послужил в Белой армии, а потом перешел на сторону Красной. Чекисты всегда рассматривали их как враждебный элемент. На Лубянке были озабочены «засильем старых офицеров» в армии.

«Среди комсостава из среды старого офицерства весьма распространены разного рода группировки (особенно в частях Западного фронта). Подобное объединение старого офицерства, составляющего значительный процент комсостава, представляет определенную опасность. Ряд группировок носит определенный монархический уклон. В некоторых случаях группировки комсостава стремятся парализовать действия политработников и краскомов или выживать их из частей», — говорилось в «Обзоре политико-экономического состояния СССР» за март 1924 года.

На оперативный (скрытый) учет как «неблагонадежные» были поставлены и военачальники, которые внесли решающий вклад в создание Красной армии и победу в Гражданской войне. В этот список включили Михаила Николаевича Тухачевского, бывших главнокомандующих Красной армией Иоакима Иоакимовича Вацетиса (после войны преподаватель Военной академии РККА) и Сергея Сергеевича Каменева (начальник Штаба РККА, заместитель наркома), Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича, который в 1918 году возглавил Высший военный совет республики, выдающихся военных ученых Андрея Евгеньевича Снесарева и Александра Андреевича Свечина…

Все эти люди отказались служить в Белой армии и присягнули на верность советской власти, но эта власть, многим им обязанная, все равно бывшим офицерам не доверяла. Военных постоянно подозревали в готовности перейти на сторону некоего врага.

В 1925 году один из агентов представил донесение, которое заботливо положили в личное дело будущего маршала Тухачевского: «В настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявилось два течения: монархическое и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М. Н. Тухачевского».

Липовое донесение — уже после смерти Фрунзе — будет иметь большие последствия не только для самого Тухачевского, но и для целой группы отечественных военачальников.

ГОСБЕЗОПАСНОСТЬ И НОМЕНКЛАТУРА

6 февраля 1922 года президиум ВЦИКа утвердил декрет «Об упразднении Всероссийской чрезвычайной комиссии и правилах производства обысков, выемок и арестов».

Всероссийская чрезвычайная комиссия, которая подчинялась непосредственно правительству, была преобразована в Государственное политическое управление (ПТУ) при Наркомате внутренних дел. Понижение статуса карательного ведомства казалось логичным: Гражданская война закончилась, врагов стало меньше. За пару лет штат ведомства Дзержинского сократился втрое.

На положении самого Дзержинского это преобразование никак не сказалось, потому что он и был наркомом внутренних дел, так что в качестве начальника ГПУ подчинялся сам себе. А вот остальным чекистам, особенно работавшим далеко от Москвы, это не понравилось.

Ведомственный интерес взял верх, и через полтора года, в ноябре 1923-го, статус ГПУ повысили: преобразовали в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) уже на правах самостоятельного наркомата.