— Владыка Эон Кулл… вам плохо?

— Усталость, не более того. Что происходит снаружи?

— Ваша… буря… она просто невероятна. Ничего более яростного я и представить не мог.

Эон Кулл поморщился. О чем Муон Нол говорит? Колдун не мог показать воину, что не понимает чего-то. Он должен был сам все увидеть. Но его разум был так слаб и истерзан…

— Врата должны быть закрыты, буря не продержится вечно.

Муон Нол опустился на колени и сложил ладони в жесте прошения.

— Владыка, я снова молю вас, в последний раз: не нужно закрывать Путь. Позвольте мне послать на Долте за подмогой. Вместе с экзархами, вместе с могучим Аватаром мы сможем сдержать натиск и…

Эон Кулл заставил воина подняться, устало качнув головой. Он порадовался тому, что шлем скрывает его лицо и Муон Нол не видит, как по его высохшим губам струится кровь, заполнившая легкие.

— А я говорю тебе в последний раз: не бывать этому. Долте не сможет помочь нам. Наш родной мир осажден. Представляешь ли ты, каково число наших врагов здесь, на Монтаксе?

Эон Кулл подался вперед, коснулся обнаженной рукой лба Муона Нола, с трудом посылая ему психический импульс — видение бесчисленной орды врагов, которую узрел Древний. Муон Нол вздрогнул, напрягся. А потом отвел глаза.

— Хаос не должен поглотить нас. Врата Паутины должны захлопнуться перед ними. Наш Путь должен быть отрезан немедленно, как я и пожелал.

— Я понимаю, — кивнул воин.

— Ступай, проследи за последними приготовлениями. Когда они завершатся, возвращайся и отведи меня в Верхние Покои, там я встречу свою судьбу.

Оставленный в одиночестве, Древний Эон Кулл напряг свой разум, пытаясь выглянуть за пределы Внутреннего Покоя и оглядеть внешний мир. Но силы подвели его. Неужто он потратил так много? О чем говорил Муон Нол, когда упомянул его бурю?

Тяжело ковыляя, Эон Кулл пересек зал и открыл стоявший у стены кварцевый ларец. Он был наполнен темным прахом и пустыми шелковыми мешочками. Тем не менее в нескольких все еще что-то лежало, и он поднял один. В его руках оказался скипетр из призрачной кости — один из немногих сохранившихся. В нем пульсировало тепло жизни. Добравшись до трона, Древний со вздохом опустился на свое место, крепко прижимая к груди жезл. Он молился, чтобы в жезле хватило сил направить те крупицы психической мощи, что у него остались. Энергия его разума потекла по призрачной кости, и камни душ в зале и на его броне вернулись к жизни. По крайней мере, большинство. Некоторые так и остались темными, мертвыми. Другие лишь слегка мерцали слабым светом.

Перед мысленным взором эльдара пару раз мелькнули образы внешнего мира, объятого стонами и ревом. А потом картинка сложилась — и он увидел.

Он увидел бурю, ее мощь. И проклял себя. Он должен был понять, что слишком слаб, чтобы удержать столько энергии в узде. Конечно же, он собирался вызвать бурю, дабы прикрыть более сложные иллюзии. Но давление ритуала оказалось слишком велико, он потерял сознание, а вместе с ним — и контроль над силой.

Так он породил варп-шторм, чья катастрофическая мощь была ему неподвластна. Вместо того чтобы подогнать людей поближе, в царство его иллюзий, где Древний мог бы манипулировать ими, он просто разметал их.

Его голова безвольно откинулась назад. Его последнее свершение оказалось напрасным. Он истратил все свои силы, сжег драгоценные руны, погубил столько духов — и все ради этого. Каэла Менша Кхаине! Неконтролируемая сила природы обрушилась на этот мир, круша всех без разбора. Теперь она выла, словно гончая, которую он тренировал месяцами только для того, чтобы она взбесилась и сорвалась с цепи.