Пайк спокойным шагом направилась через дорогу… и вдруг вздрогнула, сложилась пополам и упала на землю. По штанине, возле коленки расползалось бурое пятно…

Всегда, всегда ненавидел снайперов за это! Прострелить солдату руку или ногу, чтобы потом одного за другим убивать тех, кто побежит на помощь…

Мы не знали, что делать… у каждого могут сдать нервы… у каждого… и когда Пайк крикнула, чтоб мы уходили, не выдержал Проныра…

Он рванулся вперед, как торпеда… мы с Бравером пытались его остановить, но в итоге Бравер получил коленом в пах, а я остался с вывернутой рукой… А Проныра уже бежал… дурень… на верную смерть… это я должен был так бежать. Я должен был рисковать своей шкурой ради Пайк, я, который считал, что любит ее по-настоящему. Я… предатель…

Да-а-ашка-а-а!!!

Все, что я успел увидеть и понять, так это то, что Проныра выскочил на дорогу и, не сбавляя скорости, схватил Пайк за ворот куртки. Он каким-то чудом, каким-то невероятным рывком перебросил ее на ту сторону дороги и сам грохнулся рядом. Мертвый. Пуля пробила его насквозь еще когда он бежал…

Уходите!!! Все назад!!!… это Пайк… надрывный нечеловеческий крик… до сих пор эхом в моих ушах… Это приказ!!!

Пошли… Бравер потянул меня за собой… там отряд целый… сюда идут…

Уходите!!!

Я посмотрел на Пайк последний раз… отвернулся, сделал пару шагов… и побежал. Вслед за Бравером. Я так не бегал уже лет двадцать… за спиной слышал выстрелы. Пайк… да, это ее хриплый пистоль… она прикрывала нас… а мы убегали, как зайцы…

Я не помню, когда остался один… я слышал, как затихли выстрелы Пайк, слышал что в нас стреляли, но не слышал, когда упал Бравер. Или он побежал другим путем? Не знаю… я бежал долго, пока не рухнул без сил лицом на острые камни. Я ревел и орал на весь лес, как не знай кто, и колотил по ним кулаком, разбивая его в кровь. Так, наверно, сходят с ума…

Это была вражеская разведка, кажется. Генри давно говорила, что скоро другие кланы начнут нами интересоваться. Я намек понял и приказал усилить охрану на границе. Сначала не было никого. Потом — пара отрядов полудиких беженцев, наши данники теперь… А сейчас вот вражеская разведка. И мы их выследили и поймали.

Я был рад. Ивашка, снайпер, ученик мой — тоже. Только все боком вышло… нехорошо, в общем, получилось…

Генри приехала на своем любимом джипе. За последнее время она сильно изменилась. Выше стала ростом, волосы отросли подлиннее, загорела до черноты… красивше стала, уже на девушку похожа, а не на пацана-задохлика.

Надо было видеть ее, когда она смотрела на убитых… такое ощущение, что ей было невыносимо больно… я по глазам понял, научился, по лицу ее ничего не прочтешь, а глаза не врут.

Она сказала, эти люди спасли ее жизнь два года назад…

Я почувствовал себя таким виноватым, что готов был застрелиться на месте… хотя, я же не знал… и Генри сказала, что я все делал правильно…

Потом она спросила, есть ли пленные. Мы ей показали того парня. Он удирал от нас и попался в одну из наших ловушек. Капкан. Как на медведя. Никогда уже ходить нормально не будет, если живой вообще останется… а он был чуть живой… особенно после того, как мы пытались его разговорить…

В госпиталь его, велела Генри, залечите раны, на ногу — настоящий гипс. Лечите, как нашего. Не жалейте еды и лекарств.

Я кивнул.

А их похороните по всем правилам, как людей. С их вещами и оружием. Отвечаешь за это, Алекс.