— Нет, Тендо-кун, серьёзно, я не понимаю, как ты это делаешь! — заикаясь, пролепетал Асакура Джун. — Ну-ка скажи что-нибудь! Готов поклясться, что язык у тебя уже заплетается.

Но он заплетался только у невролога.

— Что тебе сказать, Джун-кун? — спокойно произнёс я. — Могу только напомнить, что я предупреждал. Переносимость алкоголя у тебя хуже, чем у любого среднестатистического человека. Скоро ты сопьёшься, и никакие наркологи и теории сомнительных учёных тебе вряд ли помогут.

— Да с чего ты взял, что я сопьюсь? Я вот так не думаю! — заявил он.

— Вот тебе и первый аргумент. Человек, у которого развилась зависимость от алкоголя, может признать своё заболевание только с очень большим трудом. Только сейчас речь не об этом, Джун-кун. Я ещё чуть-чуть не допил, а у тебя половина бутылки. Так и будешь бахвалиться или хотя бы попытаешься выиграть спор?

— На слабо меня решил взять? — разозлился невролог. — Чёрт с тобой, Тендо-кун. Смотри и учись!

Мы сделали по последнему глотку. Я допил свой шараб, а Асакура Джун присосался к бутылке так, что отлипнуть от неё уже не мог. Но всё же обогнать меня у него не получилось. Он поставил на стол почти пустую бутылку и схватился за голову.

— Да что происходит… — прошептал он. — Не пьянею толком, а голова болит так, будто я уже неделю в запое.

— А ты знаешь, каково это — быть в запое? — спросил я.

— Какой-то неправильный алкоголь подают в этом баре. Ты меня обманул, Тендо-кун! — воскликнул он.

И тут же откинулся на спинку стула. Казалось, что он уснул или потерял сознание, но на самом деле Асакура Джун просто принял более удобную позицию, чтобы терпеть возникшую слабость и головную боль.

Я продолжал следить за его состоянием с помощью «анализа». Ничего страшного с моим коллегой не происходило. Чистейший дискомфорт без вреда здоровью, но при этом ни капли удовольствия от алкоголя. Хорошее начало заготовленной мной для него терапии.

Осталось сделать ещё один хитрый трюк, после чего можно с чистой совестью вести невролога назад — в номер.

Я поработал целительской энергией над печенью, чтобы слегка изменить обмен веществ органа. Теперь, употребляя спиртное, у Асакуры будет возникать резкое отвращение и рвотный синдром. Моя магия продержится недели три-четыре — не больше. Но этого хватит, чтобы Асакура отучился от пагубной привычки.

По сути, прямо сейчас я сделал тот же самое, чем обычно пользуются наркологи при кодировании. Врачи используют особый препарат, который вводится в мышцу или имплантируется под кожу. Он вызывает сильное отторжение алкоголя, а если пациент всё же пересиливает себя и принимает подобный напиток, ему сразу же становится очень плохо.

Но кроме этого способа, существует ещё несколько разновидностей кодирования. К примеру, препараты, которые после внутримышечного введения подавляют воздействие алкоголя в целом, или другой метод, который и вовсе не подразумевает медикаментозной терапии. В данном случае речь идёт о гипнозе и психотерапии.

Многие не верят, что гипноз существует и может помочь человеку с каким-либо психиатрическим заболеванием, но я не раз убеждался, что эта методика действует на практике. Порой даже лучше, чем кодирование препаратами.

Прямо сейчас я воспользовался чуть ли не всеми способами сразу. Сначала убрал у Асакуры возможность опьянеть, затем создал очаг в печени, который будет вызывать отторжение алкоголя. И параллельно со всем этим — наш спор. Он хоть и является обманной уловкой, но может послужить хорошим аналогом гипноза.

— Счёт, пожалуйста! — позвал я официанта.

Оплатив выпивку, я помог Асакуре Джуну подняться и повёл его к номеру.

— Что же ты натворил, Тендо-кун, — стонал он.