— Улун? — не понял индиец.

— Улун или оолонг, — объяснил я. — Белый чай!

— А-а-а! — наконец, понял меня торговец. — Есть такой! Сейчас я вам достану.

Мужчина опустился на корточки и достал из шкафчика под прилавком свёрток, в котором лежали смятые, скрученные вместе красно-бурые листы.

Этим белый чай и отличался от зелёного. Листья, из которого заваривался зелёный чай, всегда были прямыми и не имели каких-либо повреждений. Основа для белого чая всегда представляла из себя свёртки или комки листьев. Я не знал, в чём особенность такого приготовления, но это было их принципиальным отличием. Всегда пользовался этим фактом, чтобы раскусить продавцов, которые пытаются обмануть и продать под видом улуна какую-нибудь дешёвую гадость.

— Спасибо вам большое! — улыбнулся я и протянул индийцу долларовые купюры. Хорошо, что заранее обменял иены на общепринятую валюту. — Мой друг будет очень рад.

Индиец улыбнулся во весь рот и коротко кивнул мне.

Я вернулся в машину. Арджун ещё спал, а Рупаль Наиду, высоко задрав брови, смотрел на меня.

— Серьёзно? — произнёс он. — Чай? Не знал, что вы увлекаетесь этим, доктор Кацураги.

— Как я и сказал, это не для меня, — ответил я. — Для хорошего друга.

Без которого этот путь не был бы возможным. Именно Кикуоко Горо рассказал, в каких местах я гарантированно смогу впитать большое количество энергии. В первую очередь Арджун обязан жизнью ему. Старому японскому монаху, который даже не подозревает, что своим знанием индийской культуры он спас жизнь одному тяжелобольному человеку.

Через несколько часов мы прибыли в Нью-Дели — к особняку Манипура Ягат Кириса. Брахман лично выбежал из дома, чтобы встретить нас.

— Доктор Кацураги! — прокричал он, когда я вылез из машины. — Получилось? Как мой сын? Как Арджун? Почему он молчит⁈

— Успокойтесь, господин Манипур Кирис, — попросил я. — Всё под контролем. Арджун отходит после первого этапа лечения. Я убрал миелодиспластический синдром.

— Ч-что? — не поверил своим ушам Манипур. — Но мне гематолог сказал, что это на всю жизнь. Якобы, Арджун будет принимать химиотерапию до конца своих…

— Нет, — отрезал я. — Риск острого лейкоза я убрал. И все остальные нарушения в костном мозге. Позже увидите подтверждение моих слов. В течение двух-трёх дней показатели крови нормализуются. Врачи в клиники «Дживан» тоже удивятся, но нам нужно будет объяснить им, что проблема была в анализаторах. Обычная ошибка. Будто он изначально был здоров.

— Стойте-стойте! — закричал Манипур Кирис. — Ни за что в жизни я так не поступлю! Это вы спасли его. Ни гематологи, ни кто-либо ещё. Вы что же, доктор Кацураги, хотите отказаться ото всех своих заслуг? Да вас будут…

— Мне правда безразлично, как меня будут чествовать, — уверил его я. — Забыли? Это одно из моих главных условий. О методах моего лечения никто не должен знать. Арджун сам выздоровел. Счастливая случайность — не более того. Это понятно?

Под моим натиском Манипур не устоял. Он лишь молча кивнул, после чего задал ещё один вопрос:

— Вы сказали, что прошёл только первый этап лечения?

— Верно.

— А когда будет следующий?

Я обратился к своим силам и почувствовал, что они очень быстро восполнились. Пока мы добирались до Нью-Дели, энергия вновь наполнила моё тело.

— Можем приступать прямо сейчас, господин Манипур, — сказал я. — Перенесём Арджуна в его спальню.