Марго снова надменно вскинула голову, но на глаза у нее навернулись слезы, и она часто-часто заморгала.

– Знаете… Когда увидите Бландину, скажите ей от моего имени, что я ничего не имею против нее. Она по-прежнему…

Волнение перехватило ей горло.

– По-прежнему… – подхватил Спаситель, ободряя ее.

– …моя младшая сестренка.

– Так, так, так.

Марго выпрямилась в кресле и принялась вместо волос сгибать себе пальцы.

– Я ненавижу их обоих. Мать отняла у меня отца. А он отнял у меня мать.

Марго убежала от матери, ища защиты у отца. Но не нашла, потому что родители продолжали воевать.

– А ты никогда не думала об интернате?

– Как Самюэль? Нет, спасибо! Я бы не потерпела у себя в комнате еще кого-то. У отца с мачехой я, по крайней мере, живу в роскоши.

И она перебрала все, что имела: одежки с ума сойти, отдых дорогущий, машина с шофером, шестьсот евро в месяц на карманные расходы, новая виолончель, которая стоит бешеных денег.

– Сеанс закончился? – осведомилась она свысока.

– Нет, еще есть немного времени.

Спасителю не нравилась ее напряженность – раньше, стараясь избавиться от нее, Марго резала себе руки. Надрез острым лезвием, кровь, физическая боль служили для нее успокоительными средствами.

– Где бы ты сейчас хотела оказаться? – спросил он.

– Прямо сейчас?

– Да. Закрой глаза и представь себе место, где тебе хорошо, – произнес он своим бархатным, завораживающим голосом. – Так. Что видишь?

– Сад.

Марго охотно включилась в игру и с закрытыми глазами стала его описывать. Сад с вишневым деревом в цвету, пестрыми птицами, маленьким детским домиком, журчаньем ручья. Спаситель повторял каждое ее слово глубоким серьезным голосом, и Марго понемногу расслабилась и даже начала слегка улыбаться.

– Настоящий рай. – И прибавила через несколько секунд, открыв глаза: – Это бабушкин сад, когда мне было шесть лет.

«Много ли детям нужно? – вздохнул Спаситель, закрывая за Марго дверь. – Небольшой садик в пригороде и дружные родители».

Вечером, обведя взглядом компанию, сидящую за столом, Спаситель подумал, что его ребят, наверное, можно считать благополучными. Лазарь уже подросток, красивый, с золотистой кожей, удлиненными глазами. Может быть, слегка меланхоличный. Поль пошел в мать, завораживающий блондин. И пока не хочет взрослеть. Алиса занята очередным прыщом. Габен, скорее всего, опять лентяйничал целый день. В целом они чувствуют себя неплохо. А как профессиональный психотерапевт он знает, что неплохо – это уже очень хорошо.

– У меня для вас сюрприз! – объявила Луиза, входя с супницей. – Я сварила тыквенный суп.

Спаситель вдруг увидел Луизу в золотом сиянии, она была как на иконе, и его озарило: она беременна! Жово встал и подвинул Луизе стул, усадив ее с галантностью старинного рыцаря, словно и его посетило озарение. Вот только почему Луиза ничего ему не сказала?

– Спаситель…

Было около одиннадцати, они уже погасили в спальне свет.

– Что?

– Я жду ребенка.

Он еще нежнее прижал ее к себе.

– Это чудесно.

– Ты догадался?

– Подсказал тыквенный суп.

– Решил, что это каприз беременной женщины?

– Нет. На тебя снизошла благодать, и ты явилась мадонной с супницей в руках.

– Ты не знаешь самого интересного.