Молчанов еле заметно поморщился — начальство, как всегда, в своем репертуаре. Если что-то и даст, то тут же отобрать норовит. Фомин заметил эту гримасу и улыбнулся — ход мыслей генерала был ему понятен, сам в таком положении не раз бывал.

— С юга подходят части генерала Гулидова, отступившие от партизан Щетинкина с Минусинского фронта. Там остатки Ачинского полка и Красноярского местного батальона да енисейские казаки. Пехоту я приказал свести в два батальона, пополнить назаровцами, а казаков отправил в распоряжение войскового атамана генерала Феофилова. Он переформировывает два своих казачьих полка в один, как раз шесть сотен сабель и наберется…

— Шашек, — автоматически поправил Молчанов.

— Виноват. Конечно, шашек. Сабли считаем лишь в армейских полках. И еще — генерал-майора Гулидова я назначил командиром 4-й Сибирской стрелковой бригады, которая передается вам в полное подчинение.

— А разве такая есть? — удивился Молчанов.

— Уже есть. В нее вошли барнаульцы полковника Камбалина. Второй батальон формируется из отступивших от Томска остатков гарнизона с местными военно-училищными курсами полковника Ярцева. Третьим и четвертым — ачинцы и красноярцы Гулидова, у них пушка. Свое единственное орудие отдадут енисейские казаки. Артвзвод есть, снарядами можем обеспечить в самой малости — полсотни штук дам, больше не могу. Также в бригаду передан Томский гусарский полк полковника Хрущова, очень сильного состава в шестьсот солдат и офицеров.

— Ну что ж, сил достаточно. После полудня я отдам приказ на выступление. Попробую оттеснить красных до вечера по направлению к Большому Улуйскому, и там добить. А завтра с полудня начну атаку Краснореченской.

— Я думаю, Викторин Михайлович, Грязнов не даст вам времени на сосредоточение всех частей. К ночи он подойдет или сюда, или к Бычкову и попытается прорваться на соединение с главными силами дивизии.

— И что вы предлагаете? — Молчанов с интересом посмотрел на новоиспеченного генерал-адъютанта.

— Атаковать не только его, но одновременно и 90-ю бригаду красных. Навязать встречный бой одной бригадой, второй обхватить ее с левого фланга. Отбросить красных от «железки» и загнать прямо на войска Каппеля.

— А как же 88-я бригада? — Молчанов был несколько шокирован таким совершенно неожиданным предложением.

— Скоро будет ясно, куда она отходит. Если сюда — то атакуем с ходу ижевцами, а с фланга барнаульцами и томскими гусарами. Если к Бычкову — то еще лучше — тогда бьем ее там теми же силами, нам идти намного меньше. А если в Большое Улуйское, то с ижевцами и воткинцами вы атакуете 90-ю бригаду. Будет встречный бой, но у вас вдвое больше сил. Я не сомневаюсь в успехе, тем более наши рабочие сильны духом.

— А бригада Грязнова?

— У нас тогда будет сегодня полный день, чтоб привести в порядок казаков и бригаду Гулидова. Этого времени достаточно, чтобы завтра Волков с четырьмя бригадами разгромил одну. Но вряд ли — краском не полный дурак, чтобы лезть в тот глухой угол. Там пространства для маневра практически нет, и от своих оторвется.

— Хорошо, Семен Федотович. Вот только патронов у меня по полсотни на стрелка, да по две ленты на пулемет. Поможете еще?

— Не смогу, Викторин Михайлович. Что поляки передали, я все отдал во второй корпус — ему Красноярск брать. Довольствуйтесь трофеями, хотя не думаю, что у красных с боеприпасами хорошо. Проверьте в брошенных эшелонах — они от Новониколаевска бесконечной лентой тянутся. Все обозы прошерстите, наверняка там патроны есть…

— Разрешите? — В комнату с шумом ввалился Шмайсер, блестя новыми золотыми погонами. Фомин с Молчановым молча уставились на немца — тот улыбался, явно принес хорошие новости.