— Нашел, к моему удивлению. Генерал Каппель служил с ним в 14-й кавалерийской. Ротмистр эскадронным командиром, сам Владимир Оскарович при штабе. Телеграмма Арчегова была направлена именно Каппелю, а свой дом в Иркутске он семье генерала отдал для проживания, да золотом обеспечил. К чему бы это?

— Да дружили они…

— Ага, щас-с! Они и говорили пару раз только, едва знакомы. Каппель сам в растерянности пребывает от такого поступка сослуживца. И еще больше от того, что Арчегов распластал чехов, как лягушек ланцетом препарировал. Не может быть такого! Владимир Оскарович сказал, как отрезал — эскадрон для Арчегова потолком был, не Суворов он, звезд с небес не хватает. Вот тут я крепко задумался…

— Странно все это, — тихо произнес Шмайсер и вопросительно посмотрел на Фомина, как бы прося продолжить.

— Страннее некуда, — Фомин закурил папиросу, — и более того. План этот, что я «Маятником» окрестил, именно Арчегов предложил. Действуя по внутренним коммуникациям, постоянно обеспечивать превосходство в силах на любом из направлений…

— Это его текст ты цитируешь?

— Его. А потому что-то не складывается в образе ротмистра, чей потолок эскадрон. Не может этого быть. Не вытанцовывается.

— Может, кто-то из генштабистов телеграмму составлял?

— Не исключаю. Но тут другое. Чем больше я размышляю, тем крепнет уверенность в том, что именно Арчегов привел к власти новое Сибирское правительство. Иного просто быть не может. Недаром они его командующим назначили, да и другие факты на это указывают.

— Тогда надо крепко потрясти этого полковника за волосатую грудь, да поспрошать, за большевиков он али за коммунистов, — съерничал Шмайсер, но глаза немца не смеялись, а стали колючими.

— Боюсь, что не потрясти тебе его. А вот наоборот может быть…

— Ты уверен?

— Я тут с Румшой пообщался — полякам стали известны подробности боя, в котором чехи потерпели поражение и пошли на мировую. Ночная атака по железной дороге бронедивизионом, захват двух чешских бронепоездов диверсионными группами, высадка десанта, четкое взаимодействие кораблей, броневиков, артиллерии и пехоты. При поддержке аэропланов…

— Ни хрена себе. — Лицо Шмайсера вытянулось от изумления. — Я своих егерей хорошо натаскал, но чтобы вот так просто бронепоезда захватывать?! Я за эти полтора года войны ни разу не видел, чтобы кто-то из колчаковских генералов такую операцию предпринял, да еще взаимодействие обеспечил! И это при численном перевесе противника, ведь чехов было вдвое больше…

— Втрое, ты еще восставших в расчет возьми. Тех вообще раскатали, как Бог черепаху. Весь Политцентр прихлопнули как муху.

— Это очень серьезно, Сеня. Я тебе сразу скажу — подготовка диверсантов, тем более такая, сейчас невозможна. Нет пока здесь таких знаний и умений, быть просто не может. Я думаю, что этот Арчегов…

— Не торопись, Шмайсер. Только держись на лавке крепче, я тебе сейчас телеграмму Арчегова дам почитать. Видишь, где красным карандашом я все обвел, там и читай, — Фомин протянул немцу листок бумаги. Тот схватил его, как хорь курицу, придвинулся к лампе и стал негромко читать. По мере прочтения его лицо стало снова вытягиваться от удивления.

— В течение месяца ижевские мастера в обозных мастерских Иркутска начнут мелкосерийное производство, до 10 штук в день, автоматов Шмайсера (ППС-43), под патрон «Намбу».

— Ради этого я и приехал, хотя мне надо там быть, — Фомин с усмешкой посмотрел на побледневшего Шмайсера, что в растерянности продолжал шевелить губами.