Только вот проект под названием СССР — изначально осуществлялся при жесточайшей нехватке всех видов ресурсов, в крайне враждебной внешней среде и при расколотом, прошедшем школу насилия обществе. И вмешательство — стало осуществляться не ради утопических экспериментов — а просто ради массового изъятия ресурсов для того чтобы выжить и развиться. Государство приходило и отнимало все что могло, выживание одного человека было ничем перед выживанием и развитием народа в целом. Выжили и развились — но какой, черт возьми, ценой?! Сейчас большинство советских людей в душе знает, что игры с государством всегда заканчиваются в пользу последнего, и потому твое есть то, что ты утащил в норку и сожрал. И тащат. И жрут. И никому не верят. Как построить на такой вот основе нормальное государство? И сколько поколений надо чтобы тупо эту власть — простить? И поверить ей.

Я встал

— Спасибо за чай, Вячеслав Михайлович. И за беседу

Молотов не ответил. Он сидел за столом, крепкий для своих лет, прямой как палка. Посверкивали стекла очков, но лицо его оставалось в тени…

12 мая 1985 года

Стамбул, Турция

Милтон Берден, только что отошедший от гостеприимства Пешавара, где он пытался обменять двадцать машин марки Тойота — пикап на предположительно захваченного моджахедами офицера ГРУ (как оказалось, это не был офицер ГРУ, но машины во избежание скандала пришлось все же подарить) — смотрел на Босфор через иллюминатор разворачивающегося для посадки Боинга.

Стамбул — был городом шпионов, промежуточной точкой для полетов из Азии в Европу для тех кто не хотел лететь через СССР. Тогда это был еще совсем не тот город, каким он станет потом, Стамбул жил имперскими воспоминаниями, это был город где еще сохранялась многоэтажная деревянная застройка, где с многих улиц был виден Босфор и вся жизнь крутилась вокруг Босфора, город, где любили, жили и умирали как везде — но тут это было более обострено, чем где бы то не было. Здесь была активна местная компартия, здесь же, не в Анкаре, а именно здесь — искала своего шанса оппозиция. Ну а политика здесь всегда была жесткой — крайний раз коммунистическую демонстрацию с крыши из автомата расстреляли крайне правые.

Сейчас Стамбул был под властью правого правительства. Генерал Кенан Эврен бывший военный атташе в Москве — пришел к власти на штыках армии, повесил предыдущего премьер-министра и избрался президентом на безальтернативных выборах в условиях чрезвычайного положения. Правительство Эврена начало массовое преследование национальных меньшинств, после чего в горах вспыхнула война. К ЦРУ этот режим был так же близок, как и режим "черных полковников" в Греции. Но следовало и опасаться — под видом партизан мог напасть кто угодно…

Есть

Колеса коснулись бетонной полосы, и самолет побежал по ней, замедляя ход…

Понятное дело, что проходить таможню Бердену не пришлось. Черный седан Форд с американскими номерами стоял прямо у трапа самолета, рядом с ним — нетерпеливо притопывал полноватый, средних лет человек. Это был Филипп Джиралди, начальник станции в Стамбуле.

— Милт… добро пожаловать

Машина — рванула по бетонной полосе на выезд

— Что нового в Пешаваре?

— Ничего из того что можно было бы назвать хорошим.

Берден и впрямь был недоволен собственной работой, особенно тем как она шла в последнее время. И ранее пакистанских партнеров нельзя было обвинить в добросовестности, но все же что-то они делали, и понятно почему — враг на пороге. Сейчас же они перестали делать и то что делали раньше, все время требуя только денег. По непонятным причинам — генерал Гуль попал в немилость, а новый глава МВД был скорее умеренных взглядов и в отношениях с афганцами был склонен поддерживать монархистов и тех, кто ориентируется на ближневосточные монархии.