Снова партийный актив, производственный, проехались по городу. Попенял на то, что не активно застраивается Левый берег, призвал брать пример с Киева и не городить все на правом, где места нет — а активно осваивать левый. Попенял на деревяхи на берегу — печально знаменитая Богатяновка, что надо сносить и людей расселять. А то полное безобразие — самая видная часть, лицо города — и какие-то гнилые деревянные трущобы. Туалеты на дворе, преступность…

Поехали на комбайновый завод, там выступил перед коллективом и поговорил с руководством о том, что надо увеличивать производство и делать более мощные комбайны. С руководством области договорились о расширении порта и строительстве элеваторов.

Поселили меня в обкомовской гостинице, место тихое, дежурная на меня смотрела с обожанием и вызвалась сама показать номер. И так бедрами виляла, что даже охрана заметила. Это что, провокация какая — или действительно баба приключений на пятую точку ищет? Юг, казачки — бабы горячие…

— Ты, Михаил Сергеевич, Раисе Максимовне изменял?

— Да что ты такое говоришь то…

— Спокойно. Проверка бдительности.

— Ты с этой не вздумай! Уже с евреями наделал делов, я посмотрю как ты в Москве оправдываться будешь

— Не вздумаю. Хозяева видать провокацию готовят

— Вот-вот!

— Вот, тут у нас душ, Михаил Сергеевич, душ финский…

— А почему не советский?

Дежурная смутилась

— Разберусь как-нибудь, спасибо за заботу

- Ой, Михаил Сергеевич, вы извините, а автограф можно? А то ведь не поверят…

Во, баба…

— Михаил Сергеевич… — начал старший

— Ничего страшного — я достал блокнот, расписался, вырвал страницу — вот

— Ой, спасибо Михаил Сергеевич…

Когда за назойливой дежурной закрылась дверь, охрана дежурной смены проводила ее взглядом. Потом Володя, старший, покачал головой

— Во бабы…

— Нормально, Володя — сказал я, а про себя подумал: везет вам, через тридцать лет так же и мужики приставать будут. Не у нас конечно, но…

— Ужинать здесь Михаил Сергеевич?

— Здесь. Столик пусть найдут какой, для письма. Поработаю.

— Сейчас найдем…

Я вытащил конверт, до того наполовину выглядывавший из-под покрывала

— А это что?

Охрана сработала четко — двое сразу оттеснили меня, начальник смены подошел ближе, посмотрел на конверт, забрал его и положил на покрывало.

Еще один побежал докладывать.

Потом старший осмотрелся, достал носовой платок, встал на колени и заглянул под кровать. Еще раз примерился и осторожно взял конверт за уголок. Поднял на весу…

— Легкий.

Посмотрел на просвет.

— Бумага, похоже

В этот момент, в номер ворвался Медведев

— Что тут у вас?

— Конверт какой-то. Письмо, похоже.

— И что телитесь? Михаил Сергеевич, выходите из номера. Здесь нельзя. Давайте, давайте…

Через полчаса — конверт лежал на столе в УКГБ по Ростовской области, вокруг стола столпились озабоченные люди в форме и в штатском.

В городе убийства детей одно за другим, скрывают от народа и правительства. Убивает Чикатило Андрей, он стучит в КГБ и потому его не трогают, покрывают убийцу. Товарищ Горбачев, как так можно? У нас советская власть.

Подписи не было. Написано было печатными буквами, но не почерком — обвели, используя специальную чертежную линейку.