-  Так что, топор не брать?

    -  Отчего же? Возьми. Может, от волков обороняться придется. Нынче они изголодались и оттого дерзкими дюже стали. Могут и наброситься.

    Стараясь не выказать удивления, я надел валенки и сунул за пояс топор. На всякий случай…

    Оставив Ванюшу на попечение начавших приходить и себя нянек, мы отправились за елкой.

    -  Куда пойдем? - уточнил богатырь.

    -  А вон в тот лесок.

    Обогнув усадьбу, мы с Добрыней неровной, но целеустремленной походкой углубились в смешанный лес, где ели соседствуют с березами, а дубы с осинами, и принялись выбирать подходящее дерево.

    -  И какая лесная красавица украсит наш праздник? - поинтересовался у меня Добрыня Никитич, уперев руки в боки и поводя головой из стороны в сторону. Выбор не очень большой, но тем не менее…

    -  Может, я? - предложил робкий девичий голос из заснеженной чащи лесной, где лишь зверям диким рыскать да партизанам.

    Мы с Добрыней изобразили синхронный разворот вокруг своей оси и изумленно уставились на одиноко стоящую среди непроходимых зарослей лысую девушку, лишенную не только одеяний, но и скромности. Ибо своего вида она нимало не смущалась и попыток прикрыться хотя бы на манер Евы - листочком - не предпринимала, несмотря на робкий голос и юный вид. Худенькая - ребра так и светятся сквозь мраморной белизны кожу, с крохотными бледными бутонами груди и непомерно длинными ногами, острыми коленками внутрь, она стоит, прислонившись к замшелой сосне, и мелко дрожит на обжигающе пронзительном зимнем ветру. Но при этом смотрит на нас открыто, с нескрываемым предложением во взоре бездонных зеленых глаз. Вот только с волосами у нее проблема. И обыкновенным шампунем ее не решить. Необыкновенным тоже…

    -  Кто ты, красавица? - поинтересовался я. - И что делаешь…

    -  Сегодня вечером, - перебив меня, обратился к девушке Добрыня.

    -  Не знаю, - призналась она. И сделала небольшой шаг в нашем направлении. Снег едва слышно скрипнул под ее голой ступней с выпачканной в земле пяткой.

    -  Ты, видать, замерзла? - с ноткой сочувствия в голосе поинтересовался богатырь, расстегивая тулуп.

    -  Замерзла, - ответила девушка, делая еще один, более решительный шаг в нашем направлении.

    И тут в чаще что-то затрещало, заухало…

    Девушка испуганно вздрогнула, встрепенулась всем телом и попятилась.

    Я потянулся за топором, вспомнив рассказы Добрыни о волчьих голодных стаях, пытающихся решить продовольственную проблему за счет одиноких путников.

    Качнулись деревья, роняя с голых крон пласты снега, расступился кустарник, открыв тропинку, и из леса вышел невысокий мужичок в скособоченном заячьем треухе, в лаптях поверх шерстяных носков и в выцветшем камуфляжном плаще зимнего образца с меховой подкладкой.

    -  Опять?! - грозно вопросил незнакомец, уперев руки в боки, а взор - в незнакомку.

    -  Невиноватая я, - пропищала девушка. - Они сами пришли…

    -  Вот я тебе, проказница! - Достав из кармана зеленый ивовый прутик, мужик в камуфляже хлестко приложился им по щуплым полушариям девичьего зада.

    Она взвизгнула и попыталась убежать.

    -  Проказница! - И прутиком. - Егоза!

    -  Я больше не буду! - выкрикнула девушка, бросаясь грудью на дерево.

    -  Я зажмурил глаза.