— Ну что, техника готова? Поехали.

Первый разряд заставил его тело выгнуться дугой. Боль прошла, оставив невыносимое жжение в паху. Журчала моча, растекаясь под животом и бедрами.

— А теперь послушайте второй вопрос. Вопрос очень простой. Где деньги?

— Нет у меня никаких…

Второй разряд был длиннее, и Зубова тряхнуло так, что он пару раз врезался носом в ковер. Ковер под щекой намок от слез. Он попытался отползти на сухое место, но пинок вернул его обратно.

— Позвольте вам не поверить. Повторяю вопрос. Где деньги?

— Нет у меня…

От боли он зажмурился и закричал, катаясь по полу. Когда глаза открылись, его испугала чернота. Он не сразу сообразил, что погас свет.

Захватчики, переругиваясь, возились в коридоре, щелкали предохранителем, но свет не загорался.

— Ты, падла, короче, слюшай, свэт как делать?

Зубов засмеялся. Он задыхался от смеха и слез.

— Это истерика, — сказал голос. — Салим, принеси воды.

— Какой воды? Гдэ воды?

— На кухне возьми.

На кухне зашумел кран, что-то падало и разбивалось, но вот, наконец, Зубова усадили на полу и поднесли к губам стакан. Он, смеясь, мотнул головой, и стакан упал. От звонкого удара в ухо Зубов завалился на бок, и его снова усадили.

— Может, хватит в партизанку играть? — сказал голос раздраженно. — Давайте быстренько починим наше любимое электричество, а то ведь придется дамочку в темноте расспрашивать. Салиму все равно, конечно, но нам-то с вами интересно поглядеть.

— Я за фонариком пошел, — сказал второй.

— Только моментом, понял?

— Не надо, — сказал Зубов. — Слушайте… Адреса Клейн не называл, потому что я сразу отказался. Забирайте бабки. Только уходите сразу. Можете меня прямо здесь и замочить после этого, мне все равно. Только уходите.

— Замочим, обязательно замочим, — сказал голос. — Но только если денег окажется слишком мало. Ну что, где сейф?

— В коридоре, — сказал Зубов. — Под ковриком. Поднимаете линолеум, там дверца. Сбоку кнопки. Магнитная блокировка. Надо свет включить…

— Минутку, — сказал голос в темноте. — Невозможно работать в такой обстановке. Как бы нам пробки починить?

— Это не пробки, — сказал Зубов. — На черной лестнице в щитке провода отошли. Пошевелить надо.

— Салим, сходи, пошевели.

— Сам пускай шевелит.

Они сняли с него наручники, и тут же их надели, но теперь его руки были скованы спереди. Прежде чем развязать ему ноги, Салим сказал:

— Короче, падла, не дергайся. Убегать будешь, хуже будет. Твой баба сюда едет. Будешь дергаться, увидишь, какой вещь я с ней делать буду. Совсем плохой вещь, слюшай.

Зубов, шатаясь, побрел к выходу. Мокрые брюки мерзко липли к коленям. Салим шагал рядом, одной рукой держа его за воротник, а другой упирая ствол под ребра.

На площадке горела тусклая лампочка. Они спустились по лестнице, и Зубов открыл щиток.

— Салим, сам посмотри, что там? — раздался голос на лестнице.

— Ничего. Проволока.

Зубов осторожно пошевелил один проводок, второй.

— Ну что, горит? — спросил он.

— Нет.

— А сейчас?

— Да нет же, нет!

Он соединил ладони и запустил их поглубже между проводами, с остановившимся дыханием глядя, как звенья наручников приближаются к закопченным контактам. Пальцы нащупали округлую рукоятку нагана.