— Не могу же я шить тебя без анестетиков!

— Тогда что-нибудь местное.

— Мы не в больнице. У меня нет с собой ничего местного.

— Тогда шей, Тайлер. Я выдержу.

Она выдержит… Но выдержу ли я? Я посмотрел на свои руки. Чистые. Водопровод в умывальнике склада функционировал, Ина помогла мне натянуть свежие перчатки перед тем, как я занялся Дианой. Чистые умелые руки. Но твёрдыми их в данном состоянии никак не назовёшь.

Никогда я в своей работе затруднений подобного плана не испытывал. Ещё студентом, даже на первых вскрытиях, я находил в себе силу отключить симпатию, сочувствие, скрупулезность, ощущение чужой боли в качестве своей — все мешающие работе факторы. Я мог заставить себя считать, что порванная артерия не принадлежит живому существу, и поверить в это на несколько необходимых минут.

Но тут… руки мои тряслись, и необходимость вонзить иглу в окровавленные края этой раны представлялась мне непереносимой жестокостью.

Диана положила ладонь на моё запястье.

— Это Четвёртое, — сказала она.

— Что?

— Тебе кажется, что пуля прошла сквозь тебя.

Я кивнул.

— Четвёртое. Может быть, оно сделает нас лучше. Но ты ведь врач. Ты должен исполнить свой врачебный долг.

— М-мм… В конце концов, если не осилю, Ина справится не хуже.

Но я осилил. Не знаю, каким образом, но осилил.

Ина вернулась после совещания с Джалой:

— Сегодня должна была начаться забастовка. Полиция и реформазы у ворот, всё блокировали и собираются занять порт. Ожидается потасовка. — Она нагнулась над Дианой: — Как вы, милая?

— В хороших руках, — прошептала Диана. Губы её едва шевелились.

Ина проинспектировала мою работу:

— Отлично сшито, доктор.

— Спасибо.

— Если учесть обстоятельства, — несколько разбавила она комплимент. — Но нам срочно нужно отсюда уходить. Сейчас нас от тюрьмы только стачка и защищает. Надо срочно грузиться на судно.

— Полиция ищет нас?

— Да нет, пока что не конкретно вас. Джакарта клятвенно пообещала американцам искоренить нелегальную эмиграцию. Время от времени они устраивают набеги в порт — спектакли для американского консульства. Конечно, всё остаётся по-прежнему, уж слишком много денег приносит эта торговля, чтобы её прикрыть. Но время от времени непременно нужно, чтобы бравые молодцы в форме вытаскивали из трюмов дрожащих негодяев под обличительные объективы телевидения и прессы.

— Они раскрыли явку Джалы, — прошептала Диана.

— Да, они знают о вас обоих и, конечно же, с удовольствием вас бы сцапали, но сейчас их сюда не это пригнало. Пока ещё выход судов из порта не закрыт, но это вопрос времени. И не из-за полиции, а из-за профсоюза. Докеры в Телук-Байюре — мощная сила. И они настроены решительно.

Джала что-то крикнул от ворот на минанг, я ничего не понял.

— А теперь пора уходить, — растолковала Ина.

— Надо носилки соорудить, — спохватился я. Диана попыталась сесть:

— Я смогу идти.

— Нет, милая, — сдержала её Ина. — Тайлер прав. И не пытайся.

Из здоровенного мешка получилось что-то вроде гамака. Я схватился с одной стороны, к другому Ина бесцеремонно подтолкнула одного из наиболее мощных своих земляков.

— Ну, теперь быстро, быстро! — благословил нас Джала и выгнал под дождь.

Муссонный сезон — сезон дождей. Что такое муссон? Утренняя мгла, как в сумерки. Тучи сплошняком висят низко над бухтой, зацепившись за радары и деррики сухогрузов и громадных танкеров-катамаранов.