|
Я сейчас тебя перевяжу. Потом что-нибудь придумаем. — Не… — И она почти улыбнулась. — …ший …дец. Юра наклонил ей голову набок, она сплюнула большой сгусток крови. — Край. Тела не чу… не чу… нету тела, колода… И не больно совсем. Снова запузырилась пена. И лёгкое пробито, подумал Юра. Ну, что ж ты… — А ты молодец, — сказала Тайва почти чисто. — Упёртый. Люблю. — Ты держись… — И Юра мысленно зашарил по карманам — но вторая пайка дум-мумиё была у Эли; догнать, перебить бандюганов? Не успеешь, сказал он сам себе, даже если бы и в кармане была пайка — всё равно поздно. — У тебя никакой чудо-заначки нет? Она его поняла, отрицательно качнула головой. — Всё, крантик… Слушай… — Юра. — Да. Юра. Забыла, представ… ляешь? — забыла… — Говори. — Деревня Бархотка. Найди Николая Ильича, учитель, его каждая собака… скажи, что я… всё. Что не больно было. Не мучилась. Скажешь? — Скажу. — В карманах… там… книжка, часики… ага? — Ага. А где это — Бархотка? — А вот… мы приехали… Недалеко. Часа два. Тайва вдруг судорожно вздохнула, закашлялась, глаза её закатились — и Юра подумал, что она умерла. Но нет: — Юра… — Что? — Ты главное… сам туда не лезь. Понял? — Куда? — В чащу. До крапивы, понял? До крапивы. Скажи, что понял. — Понял. До крапивы. — Вот. Не дальше. Что хочешь… И вот тут Тайва умерла по-настоящему. Юра ещё с минуту поддерживал её голову на ладони, потом осторожно опустил. На его руках за последние годы умер не один человек и даже не десять, но он всё равно не мог к этому привыкнуть. 29 Деревня Бархотка не походила ни на белорусские, ни на украинские, ни на российские и вообще ни на какие виденные Юрой деревни. Возможно, неуверенно подумал он, на крымские приморские… только без моря. Вместо моря было серое полуболото-полуозеро с множеством больших и маленьких островков — и уходящей куда-то в туманный горизонт железнодорожной насыпью. — Пойдём, — сказал Юра лошадке и тронул поводья. Сцена из вестерна, подумал он мрачно: ковбой входит в городок, ведя в поводу мустанга, на спине которого лежит мёртвый молодой вакеро… и жители городка медленно поворачивают головы в его сторону, не переставая заниматься своими делами… Беда в том, что этот городок был пуст. Или казался пустым. Стук копыт по светлым плиткам дикого камня отдавался от подслеповатых окон с тюлевыми занавесками внутри, полуприкрытых снаружи пёстрыми вылинявшими половичками-шторами, затенённых свисающими сверху ветвями плодовых деревьев; от плотно сбитых сухих заборов с наглухо закрытыми воротами; от рядов пустых бочек, непонятно зачем стоящих вдоль дороги. |
