|
Юра каким-то образом знал, что тот слышит его приближение, но не оборачивается, а продолжает рыхлить землю. Ага, ждёт, когда я подойду на расстояние удара тяпкой… — Я не враг. Я привёз Тайву. — Кого? — Человек, отставив тяпку, медленно обернулся. Сзади голова его была чёрной, шея — загорелой. Спереди всё оказалось белым: седые виски и длинный чуб, бледное лицо с голубоватыми мешками под глазами. — Какую тайву? — Она мне так назвалась, — сказал Юра. — Так это вы — учитель? — Да… да, я. Николай Ильич медленно прошёл мимо Юры, остановился около убитой. — Как это произошло? — глухо спросил он. — Их обстреляли какие-то бандиты, — сказал Юра. — Там, по дороге, есть такой домик на полозьях… — Масложимка, знаю. А вы что там делали? — Прятался. — От кого? — От каких-то… не знаю. Бандиты называли их «махновцами». — От лешкан, что ли? — Понятия не имею, кто такие лешкане. — Лешканы. Ну, лесные. Постойте-ка. Вы что, с той стороны? — Ну… видимо, да. Если я вас правильно понимаю. Хотя, наверное, правильно. — Правильно, правильно… Зайка на ту сторону часто шастала. Тайва, говорите. Тайва — это такая ночная зверушка. Так она назвалась, да? — Да. — Смешная… — Она вам кто? — Племянница, можно так — для простоты. Долго родство высчитывать. — Она велела сказать, что не мучилась. — Правда? — Велела так сказать. Да, боли она, наверное, не чувствовала — позвоночник ей прострелили. Была в сознании до конца. Собственно, вот… Я могу идти. — Подождите, я не… не так сразу. Юра достал КПК. Эля почти не удалилась — метров на триста. — Мне нужно догнать этих бандитов, — сказал Юра. — У них моя девушка. — В какой они стороне? — спросил Николай Ильич. — Вон там, — показал Юра. — Семь с половиной километров. — Сунулись через болота, — сказал Николай Ильич. — Не знали, что шлюзы вчера открывали. Долго будут идти. Успеем. — Успеем? — с нужной интонаций переспросил Юра. — Да. Я провожу. Перехватим по сухопутью. А пока — пойдём к старшине… — Подождите, — сказал Юра. — Вы знаете, куда их ведут? — Знаю. — И… тоже проводите? — Нет. Дам карту. Пошли, а то и день не ждёт, и ночь не дремлет… Старшина, здоровенный грушеобразный дед в старинной милицейской форме, какую Юра видел только в кино, и с автоматом ППШ, явно выкопанным недавно из грядки, а теперь висящим на брезентовом ремне на спинке стула, выслушал Юру, составил протокол (бланк был расчерчен от руки), осмотрел Тайву, выписал свидетельство о смерти, потом вызвал и отправил к маслодавилке двух помятого вида мужичков с синими повязками на рукавах и симоновскими карабинами за плечами — посмотреть, что там да как, и привезти трупы, ежели их ещё никто не забрал. |
