– Хорошо…

Парочка, увлеченно щебеча, прошла мимо. Все равно не утаить, кто-нибудь да увидит… Старчоус возвращался в чувство, бессмысленно вращал глазами. Воздействие на сонную артерию, похоже, отключило память – он не дергался. Теперь стоило избегать резких движений. Никита покинул машину, обошел капот.

– Прошу вас, месье, выходите…

Старчоус вцепился рукой в подголовник переднего сиденья, но силы покинули его. Он с трудом выбирался наружу почти самостоятельно, приходилось лишь направлять. Придерживая за пояс, Никита помог ему добраться до «Ситроена», усадил внутрь. Голова упала на грудь. Облегченно вздохнув, он захлопнул дверцу. Со стороны это выглядело как перегрузка больного – если не замечать кровь на лице. Анна впала в ступор, стояла у открытой дверцы. Ей было тяжело. Бледность не сходила с лица. Опомнилась, села за место. Дальше ехали спокойно, соблюдая правила движения, – по одной из главных улиц города Рю де Сад де Саблон – мимо храмов, вычурных фасадов жилых зданий. Стемнело, загорались фонари, включалась красивая подсветка зданий. Погода располагала – тротуары были заполнены отдыхающей публикой. Застонал Старчоус, начал глухо выражаться, путая русские и французские обороты.

– Заткни его, – процедила Анна, – а то, клянусь, сама заткну…

Дважды можно было и не просить. Старчоус икнул и успокоился. Анна съехала с Рю де Сад де Саблон. Дорога шла под горку, извивалась, остался за бортом живописный мостик. Мелькали сады, невысокие строения. Свет от фонарей заглядывал в окна. Дороги еще не перекрыли – едва ли это можно сделать так быстро. Если что-то и успели – не более чем объявить в розыск «Пежо». Город заканчивался плавно. Бетонные заборы, частные предприятия, производящие товары народного потребления, – дальше пустыри, компактные рощицы. Переливалось огнями небольшое поселение. Анна молчала, Никита тоже помалкивал. Разведчик немногословен, потерю близких переживает глубоко в себе. В свете фонаря проплыла машина дорожной полиции, рядом с ней стояли двое в форме, смотрели на проезжающие авто. Это покоробило, но чему быть, того не миновать. Промелькнул еще один незначительный населенный пункт, какие-то склады, кирпичная стена. Протестантская церквушка – не цепляющая взгляд, в отличие от пышных католических церквей.

Через пару верст Анна съехала с шоссе на примыкающую второстепенную дорогу. Фонарей здесь не было, только возвышались деревья. Слева возникла кучка строений – заброшенный монастырь. С приличной грунтовки съехали на колдобистую – этой дорогой никто не пользовался. Фары озарили разрушенные стены из красного кирпича. Строительный вагончик без колес, груды мусора. Приземистые строения за оградой, чернели глазницы. Объект явно не состоял под эгидой ЮНЕСКО – и строился отнюдь не в Средние века. Анна ввела машину в проезд между руинами. Виднелись покосившиеся строительные леса, горы мусора. Чернел провал под выступающим арочным фасадом. Анна подъехала к груде битого кирпича, заглушила двигатель. Открыли окна, стали слушать. Стояла тишина – какая-то надрывная, звенящая.

– Подвал проверили, – глухо вымолвила Анна. – Вниз ведут ступени, разрушения умеренные. Небольшая анфилада, в дальнем конце – выход во двор. Могут быть дополнительные лазейки – досконально не проверяли.

– Можем остаться в машине, – предложил Никита. – В случае опасности резво делаем ноги.

– Куда? – вздохнула Анна. – Сомневаюсь, что есть второй выезд. Выходы – возможно, а вот выезд… Лучше в подвал, там условия подходящие. Чую, наше представление затянется надолго.